Виктория молча смотрела на меня, не зная, что ответить.
– Ладно, не обижайся, потом поговорим, – помотала я головой, – прежде, мне надо зайти к Ивану, по моему, меня хотят распять на кресте.
– О нет, – изображая вселенское горе, Вика откинула голову чуть назад, поднося руку ко лбу, – ты мне нужна живой.
– В тебе умерла великая актриса, – вздохнула я, – если бы я не писала за тебя статьи, ты бы так по мне не убивалась.
– Конечно нет, но тебе повезло, ты прекрасно пишешь и поэтому я твоя лучшая подруга.
Это было сказано не без легкой иронии.
– Нет, мне не повезло, я просто очень люблю писать, поэтому молись за меня, если еще хочешь тут работать.
Виктория хмыкнула, обвела меня взглядом и скривила свое красивое личико.
– Помолюсь обязательно. И сними свой дурацкий шарф, – неожиданно добавила она, – он тебе совсем не идет.
На минуту воцарилось молчание. Какое-то мгновение я не могла вымолвить ни слова. Вика, в свою очередь, не дожидаясь моего ответа, ловко развернулось на своих тонких каблучках, и скрылась за дверью кабинета.
– Я зайду позже, – добавила она, уходя.
Я закрыла глаза и глубоко вобрала в себя воздух. Постепенно успокаиваясь, я медленно выдыхаю, мысленно посылаю к черту Викторию и нехотя встаю из-за стола.
В кабинете было довольно душно и накурено. Сигаретный дым вперемешку с невыносимым запахом дешевого одеколона сразу врезался мне в нос, как только я переступила порог. Откинувшись на спинку кресла, Иван не моргая, смотрел на меня своим пронзительными орлиными глазами. По всему было видно, что он чем-то очень недоволен.
– Я задам тебе нетрудный вопрос, – медленно произнес он. – Скажи мне откровенно, ты собираешься продолжать работу в редакции?
– Почему вы об этом спрашиваете?
– До меня дошли слухи. Ты же знаешь, у нас все свежие новости быстро разлетаются.
«Да особенно, если кое-кто не умеет держать язык за зубами», – подумала я, сразу догадавшись, кто раструбил о моем решении в скором времени покинуть редакцию. Совсем недавно, я имела неосторожность посекретничать со смазливым шеф- редактором журнала Олегом. Он был геем и как все женщины совсем не умел хранить секреты.
– Ну, если откровенно, – я сделала паузу и посмотрела в окно, – у меня были такие мысли.
– Таааак, – протянул Иван, – тогда ответьте мне на еще один вопрос.