***
Я стоял в госпитале, на этаже гинекологии и пальцами припустив горизонтальные тонкие секции жалюзи, в упор с ненавистью глядел на солнце, пока же меня не отвлекла постовая медсестра:
– Александр Геннадьевич?
Я обернулся.
– О боже, вы, что совсем перестали спать? Да у вас синяки под глазами! Нельзя же так убиваться. Вашей дочери стало кардинально лучше, она пришла в себя и даже переехала из реанимации.
– В какой палате моя Карина?
– Карина? – переспросила девушка в коротком белом халате. – Вашу дочь зовут же Инна…
– Да-да, – я врезал себе по лбу тыльной стороной ладони.
Вот я лох трусы в горох даже не удосужился заглянуть в бумаги, чтоб посмотреть имя!
– Вы, наверное, спутали со своей покойной женой? – с пониманием отнеслась девушка. – Ничего страшного вы просто совсем не отдыхали.
– Кать, в какой она палате?
Я получил ответ и помчался туда скорее, но тут же возвратился назад взбешенный:
– Какого черта она лежит в общей палате? – взревел я на весь коридор. – Я работаю в этом госпитале, а она моя дочь и обязана лежать с остальными?
– Александр Геннадьевич мы сейчас же все исправим… Но, по-моему, у нас все одиночные палаты…
– Да меня не волнует! – закричал я.
– Хорошо-хорошо, – засуетилась расстроенная от моего скандала медсестра.
И пока бегала исполнять мое веление, я вернулся к палате, наблюдая за Инной в окно в стене.
Все пациенты кроме нее вели себя достаточно оживленно, беседовали, либо были заняты чем-либо, но лишь она бедненькая еле живая лежала на боку под одеялом и, по моему мнению, не понимала что происходит. Правильно ведь ожила-то совсем недавно.
Но я смотрел на нее, и у меня в душе что-то возрождалось, при том приятно грело в области груди. Да будь у меня сердце, оно бы выпрыгнуло от вожделения! Я как будто пришел к тому к чему так давно жаждал… Правда не совсем пришел, но и это доставляло мне не малое удовольствие. Особенно когда она внезапно подняла на меня свои глаза, после чего я еще раз убедился в том, как она похожа на Карину своими внимательными, глубокими, восхитительными очами. Просто вылитая…
– Саня, – окликнул меня Леха.
Я обернулся и увидел, как ко мне спешит задумчивый санитар:
– Сань я тут доки нашел о смерти твоей дочери, будто она у нас в холодосе лежит и дожидается вскрытия… Сам ни че не понимаю, чертовщина какая-то!