– Души алкашек? – изумился Люцифер. – То, что надо!
Он хлопнул в ладоши:
– Да начнется вакханалия!!!
И вся томившаяся в ожидании шабаша нечисть поддержала его громогласно.
Люцифер подошел к гробу и его глазницы заполнились чернотой:
– Ego tollere te usque Karina ego tibi has nocte!
Крышка сама слетела с гроба, а после в нем встала моя любимая в белоснежном длинном платье из заурядной ткани. Именно в нем хоронят молоденьких девушек, которые так и не успели выйти замуж при жизни.
Мертвенно бледная, ни с кем, ни сравнимая, она была восхитительна до смерти, особенно когда открыла свои стеклянные глаза.
Вмиг непогода овладела данным пространством, тучи посыпали снегом, но не пушистым, а как будто крупой. Он завихрился вместе с ветром, ликвидируя наши костры, которые уже хотел потушить нетрезвый сторож, но в количестве первых был отдан в жертву Люциферу.
Карина расставила руки в стороны, и ведьмы прислужили ей выпрыгнуть из гроба. Ветер трепал ее красные длинной до плеч волосы, но она была сильнее всех стихий, когда устремленно шагала ко мне, и снег не таял под ее голыми ступнями.
Дерзко Карина оттолкнула от меня Викторию, не отрывая от меня собственного взора, а я поторопился скорее заключить в свои объятия ледяную любимую и прикоснуться к ее синим губам. Рядом с ней сейчас я готов был на миллионные убийства, на безграничное склонение людского рода к греху. Во мне проснулся зверь, во мне утвердился стержень, коих без Карины так не хватает.
Как же замечательно, что данную вакханалию я проведу с возлюбленной молодой девушкой, и мне не придется окучивать ведьм в отличие от остальных. Кстати нечисть придается разврату с большущим наслаждением, нежели я.
Я так сильно прижимал к себе Карину, как будто боялся, что она исчезнет, но в то же время дарил ей ласки бережно и аккуратно, словно она хрупкая ваза. Как же быстро пролетит эта единственная ночь и вновь на целый год нас разлучит восходящее солнце…
***
Легка была темнота, и в ней не было более крепкой боли, которую бедной девушке причинили, когда изнасиловали ее.
Вновь научиться дышать оказалось больно, воздух ледяными ножами резал легкие.
До сего она чувствовала себя блаженно, когда лишилась жизни и стала свободной от земных мучений, в данный момент они возобновились вновь. Остывшие кости начали сгорать под плотью, что постепенно обретала нормальную человеческую температуру. Запустившийся по венам кипяченый кровоток истязал шумом в ушах и вынуждал умирать вновь от дискомфорта образовавшихся мурашек после вечного онемения. Девушка возродилась, пришла в себя и открыла мутные глаза, оказавшись под кислородной маской, но они тут же захлопнулись бессильными веками…