«Ну и простецкие же у меня руки. Руки бабушки». – Подумала она, формируя речь главного героя. Сегодня, как и всегда, её тонкие, но не особенно изящные пальцы бегают по клавиатуре, придавая композиционную красоту строго выверенной последовательности мыслей. Вся её жизнь сосредоточилась микро разрядами слов, множество которых плавно образует придуманную форму. Закалённая многократным редактированием различных по стилистики текстов, Зоя торопилась зафиксировать строптивую восьмую главу новой своей книги. Дописать до точки и не остановиться. Иначе гонорара не будет. Иначе она никому не будет нужна…
Потом ещё одна строчка. Ещё несколько нужных слов.
А следующая глава непременно начнётся с неразберихи. Непослушные обрывки идей приползут ядовитыми змеями, сворачиваясь клубками, пульсируя в уме, забирая все силы, меняя слой реальности вокруг. Готовая решить сложную задачу, Зоя выдергивает очередную ядовитую тварь, вороша живой клубка, потом жестоко припечатывает извивающуюся гадину буквами.
«Неужели кто-то умрёт» – пронеслось в голове неожиданно, как удар в спину и снова кишащий клубок мучительных мыслей принялся хлестать по шее и по рукам – если их не приструнить прямо сейчас, станет очень-очень больно и пусто. Мысль остынет. Горячий металл именно этой новой истории быстро выльется в брешь невнимания. Нельзя медлить… но ведь в воздухе появился ядовитый мороз! «Об этом потом. Сейчас – пиши!» Модная уверенная в блеске своего таланта писательница должна следить за тенденциями – Зоя не обращала на них внимания, тенденции поспешно следовали за её творчеством сами: бывали дни, когда она не знала – она ли пишет книгу или книга пишет её…
Спокойную, бедную на события жизнь работяги Зои омрачали только две вещи: периодические бессмысленные предчувствия плохого (она предпочитала объяснять их усталостью) и ещё загадочные сны. «Обе вещи неосязаемы, следовательно, никто мне не поверит», – решила Зоя и ни разу не делилась плодами своей мучительной тревожности. Зачем об этом кому-то знать? Она сама прекрасно справиться.
«Один из людей не сумеет удержать свою душу при себе, и это умирание будет осенью. Скоро, очень скоро осенью. – Пронеслось в голове. – Господи, спасибо, что я не знаю кто».
Неугомонная Зоя печатала по семь или восемь часов каждый день, так что пророческие заскоки редко её обременяли, вытесняемые сонливостью. В шутку она даже называла себя «сломанное радио апокалипсиса», и продолжала сочинять дальше, поговорить всё равно было не с кем.