- Я уже лет пятьдесят не пью, - проворчал академик, не зная, что
ответить. - А Катерина все равно скоро от тебя ушла.
- Да, нашла более перспективного кандидата, нежели нищий
постсоветский физик. - Несмотря на прошедшие годы, у Ивана в груди
кольнуло от почти забытой боли. - В малиновом пиджаке, как
положено. С другой стороны, после этого я полностью сосредоточился
на нашей науке.
Впечатленный Мельников кивнул, не найдя противоречий со своими
воспоминаниями.
- Помню, и в Америку не поехал, хотя звали. А вот я не
устоял.
- Знаю, я следил за твоей карьерой, - продолжил за него Иван. -
Потом ты с подачи Алферова вернулся.
- А ты задолго до этого пропал, - заметил Мельников. - Я слышал
про авиакатастрофу, но никаких общих знакомых у нас не было, и я
ничего не узнал. Значит, все неправда?
- Это как посмотреть, - вздохнул Иван. - После Кати у меня в
жизни осталась наука и полеты. Я в аэроклуб пошел, учиться. Тогда
вариантов было много, но и риск больно велик, никто ни за что не
отвечал при несчастном случае. А я хотел научиться летать и
попробовать в отряд пробиться. Тогда желающих почти не было, а тут
молодой и якобы перспективный ученый.
- В отряд космонавтов?! - поразился академик. - Я не думал, что
ты такой мечтатель.
- Я сам не думал. Но не срослось. А летать я научился. Потом
расскажу.
- Ты сначала расскажи, - саркастически проворчал Борис
Сергеевич, - Зачем мой приятель решил воскреснуть из мертвых и
явиться сюда посреди ночи. Ты очень похож на Ивана, которого я
знал, но манеры немного не те.
- А шестьдесят пять лет просто так прошло? - слегка повысил
голос Иван. - Я все эти годы не в гробике лежал и не в склянке с
формалином плавал. Мне восемьдесят пять, как и тебе! Целую жизнь
прожил, даже несколько!
- Вспылил, - довольно пробурчал академик, - Вот это больше на
тебя похоже. Рассказывай, тень отца Кабани, зачем пришел.
Иван присел за стол и пригласил собеседника сесть с
противоположной стороны. Борис Сергеевич артачиться не стал и
расположился напротив, выстукивая на столешнице какой-то марш. С
минуту Иван молчал, а потом внезапно улыбнулся.
- Прохладно тут у тебя, Борька, - заметил он. - Сейчас
согреемся.
В следующий миг Мельников заметил ярко-красный свет на кончиках
пальцев своего визави, а еще через секунду на столешницу с
характерным скрипом прямо из ладоней Ивана посыпалась целая гора
пышущих жаром углей. Едко пахнет дымом, жар ударяет в лицо, а угли
продолжают гореть. Борис Сергеевич оцепенел, хотя, по идее, нужно
бежать, хватать огнетушитель и тушить пожар. Но академик почему-то
не тронулся с места, продолжая смотреть на угли, которые Иван
спокойно ворошит руками, насыпая в кучки и снова распределяя по
столу ровным слоем. Самое интересное, что на столешнице раскаленные
угли не оставляют ни малейших следов. Впрочем, как и на руках
самого Ивана.