- Это Лина, - объявила Нартова моментально притихшим коллегам. –
Она теперь одна из нас. Помогайте и учите. Кто ее обидит, будет
иметь дело с ее наставницей, Джиной Лаваль. А потом со мной.
Слова, похожие на давний ритуал, прозвучали и затихли. Никто, в
том числе внезапно «посчитанная» Джина, не сказал ни слова, и
Альбина прекрасно поняла, почему. Картинка в досье и четверти
оригинала не стоит. Она и сама немного оцепенела, едва встретившись
глазами с Линой, и под золотистым взглядом, полным непонятной, но
настоящей страсти почувствовала, как в голову полезли совершенно
неуместные мысли. Бедные наши парни, подумалось ей. Если на меня
так действует, каково им придется?
- Хорош облизываться, - снова украдкой прошептала Нартова,
незаметно беря Альбину под локоток. - Поняла теперь, хулиганка?
Вернер Фон Браун не так уж часто оставался дома один, но если
возникла возможность, нужно пользоваться. Просто посидеть в тишине
и подумать. Не спеша, еще раз все взвесить и прогнать в голове,
пытаясь зацепиться за возможные шероховатости. А потом поставить
точку и поспать часов пять до утра. Это еще одна роскошь, но
сегодня можно.
На ближайшее время выбор сделан и все основные решения приняты.
Назад пути нет, придется рискнуть. Только вчера выловили из океана
первый орбитальный «Меркурий», и это само по себе уникальное
достижение! Впервые в истории земной аппарат вернулся в целости с
орбиты! Тут явно опередили русских, но опять, в принципе, лишь по
очкам. Вернер лучше всех понимает, насколько временным решением
стал «Меркурий», а что уж говорить про ракету! «Атлас», конечно,
уникальная машина, но боже мой, какой чудовищный риск, заложенный в
саму конструкцию! Тончайшие баки из нержавейки, неспособные
выдержать собственную тяжесть! Только благодаря наддуву ракета
может оставаться целой и работать. И полутораступенчатая схема,
причем без отделения баков! Очень, очень рискованно, все на грани,
но выхода нет. Два спутника на «Атласе» уже запущено, один потерян,
а теперь плюс еще один успешный полет. Через пару недель настанет
очередь обезьяны, а Браун твердо установил правило, что человек
полетит только после двух полностью удачных испытаний. Он не смог
бы сказать точно, откуда это правило взялось, но намерен его
придерживаться максимально строго.