– Сколько имен в вашем списке? – спросил Мактейви.
– Примерно сто десять. Но большинство вызывают сомнение.
– Скольких из них приговорил Фосетт?
– Шестерых.
– То есть в тюремном досье Баннистера не раскопать явного подозреваемого?
– Пока что это так. Но мы продолжаем искать. Это наша вторая версия: судью убили из ненависти, вызванной неблагоприятным исходом суда. А первая – старое доброе убийство с целью ограбления.
– Как насчет третьей версии? – поинтересовался Мактейви.
– Есть и третья: бывший муж убитой секретарши, ревность, – ответил Уэстлейк.
– Но это маловероятно?
– Да.
– Четвертая версия?
– Четвертой пока нет.
Директор Мактейви попробовал кофе и сказал:
– Ну и дрянь вы пьете!
Двое подручных, стоявших у дальней стены, щелкнули каблуками и побежали искать кофе получше.
– Вы уж нас простите, – сказал Уэстлейк. Директор был известен как кофеман, не спускавший промашек по этой части.
– Напомните, что там у самого Баннистера, – попросил Мактейви.
– Десять лет за RICO. Он оказался замешан в дело Барри Рафко, хотя и на второстепенных ролях. Провернул для него кое-какие земельные аферы и попался.
– С шестнадцатилетними девушками не спал?
– Нет, с несовершеннолетними баловался конгрессмен. Баннистер – славный малый, бывший десантник, просто ему не повезло с клиентом.
– Но он виноват?
– По мнению присяжных – да. Судья тоже так решил. Не загремишь же на десять лет, ничего не натворив!
Перед директором поставили другую чашку кофе, он понюхал и решился на глоток. Все затаили дыхание. Новый глоток. Все дружно перевели дух.
– Почему мы верим Баннистеру? – спросил Мактейви.
Уэстлейк с радостью спихнул ответственность на другого:
– Хански!
Агент Крис Хански, давно ерзавший от нетерпения, откашлялся и начал:
– Не уверен, что он полностью заслуживает доверия, но производит благоприятное впечатление. Я дважды с ним говорил, внимательно за ним наблюдал и не заметил признаков обмана. Он головастый, но рубит сплеча. Обманом он ничего не добьется. За пять лет отсидки вполне реально столкнуться с человеком, хотевшим убить или ограбить судью Фосетта.
– И мы понятия не имеем, кто бы это мог быть?
Хански посмотрел на Виктора Уэстлейка, и тот сказал:
– На сегодня – нет, не имеем. Но повторяю, мы роем землю.
– По-моему, у нас не много шансов идентифицировать убийцу исходя из того, что Баннистер мог столкнуться с ним в тюрьме, – проговорил Мактейви, демонстрируя завидную логику. – Эдак мы без толку провозимся хоть десять лет. В чем опасность сделки с Баннистером? Он – юрист-мошенник, уже отбывший пять лет за нарушение закона, в свете всего того процесса вполне безобидное. Ты согласен, Вик?