Тот утвердительно кивнул.
– Наш парень выходит из тюрьмы, – продолжил Мактейви. – Мы что, выпускаем серийного убийцу или сексуального маньяка? Если он не врет, то дело будет раскрыто и мы спокойно разойдемся по домам. Даже если окажется, что он обвел нас вокруг пальца, – невелика потеря!
В тот момент никто за столом не мог и помыслить, чтобы директор ошибался.
– Кто станет возражать? – спросил Мактейви.
– Федеральная прокуратура не на нашей стороне, – напомнил Уэстлейк.
– Это нестрашно, – сказал Мактейви. – Завтра я встречаюсь с министром юстиции. Прокуратуру я беру на себя. Какие еще проблемы?
Хански вновь откашлялся.
– Сэр, Баннистер ставит условие, что назовет нам имя только после подписания федеральным судьей ордера о смягчении наказания. Не знаю точно, как это сработает, но смягчение его приговора автоматически вступит в силу после предъявления Большим жюри обвинения нашему неизвестному пока преступнику.
Мактейви отмахнулся от этого уточнения:
– Для этого у нас есть юристы. У Баннистера имеется адвокат?
– Мне об этом ничего не известно.
– Он ему нужен?
– С радостью спрошу его об этом.
– Соглашаемся на сделку, – нетерпеливо заключил Мактейви. – У нее много достоинств и почти нет недостатков. Учитывая, как мало мы продвинулись вперед, нам необходим прорыв.
После убийства судьи Фосетта и Наоми Клэри минул месяц. Газеты пишут о расследовании все меньше и все реже. Сначала ФБР воздерживалось от комментариев, а через месяц, когда сказать все равно было нечего, похоже, отозвало свою следственную бригаду. За это время произошло землетрясение в Боливии, стрельба на школьном дворе в Канзасе, одна звезда рэпа умерла от передозировки, другая, наоборот, излечилась от зависимости. Кажется, все сговорились переключить внимание на более важные темы.
Для меня все это – добрые вести. Может показаться, что расследование сошло на нет, но внутреннее напряжение нарастает. Мой наихудший кошмар – жирный заголовок, сообщающий об аресте подозреваемого, но это все менее вероятно. Проходят дни, я набрался терпения и жду.
Я принимаю только тех клиентов, которые удосуживаются записаться. Мы беседуем в моей каморке в библиотеке. Они приходят, нагруженные своими правовыми документами – заявлениями, ордерами, ходатайствами и постановлениями, – которые нам, заключенным, позволено держать в своих камерах. СИСам нельзя к ним притрагиваться.