– Что же ты не кушаешь ничего? Бери скорей. А то тебе не достанется! – лукаво взглянув на него, пропела бабушка.
Но только он потянулся за подрумяненным, с сахарной присыпкой блинчиком, видение испарилось.
Станислав открыл глаза. Его окружал полумрак. Незаметно подкравшаяся ночь уже успела принакрыть чёрной вуалью узкое пространство окна.
Минуты две он соображал, где находится, потом привстал и щёлкнул выключателем. Кухня и часть прихожей утонули в медовом свете лампы Ильича.
Вдруг в тишине квартиры раздалось мерное урчание, словно из полости груди задыхающегося великана толчками выходил накопившийся воздух. В этот миг Славка вспомнил, как в далёком детстве он замирал при этих звуках и как безотчётно боялся вентиляционной отдушины в ванной. Как однажды упарился во время мытья и потерял сознание, но перед этим с ним случилось что-то другое, что он иногда пытался мучительно осознать и восстановить, но не мог. И всегда при этих обрывочных воспоминаниях откуда-то возникало странное ощущение пустоты и просветлённости.
Станислав выпил ещё полстакана «для храбрости» и нетвёрдой походкой, приволакивая ногу, направился к ванной комнате, поочерёдно натыкаясь на стены узкого коридора.
О, эти стены, эти нелепые сооружения городских джунглей. Они всегда и всюду подстерегали его, мешали двигаться, дышать. Их не пробить лбом. О них даже нельзя убиться. Под ними можно только сидеть и ждать конца…
Ну вот и ванная. И странные звуки уже поутихли в её глубинах. Славка приоткрыл дверь, впустив туда немного света из прихожей. Из сверкнувшей в полутьме белой россыпи настенного кафеля ему чёрным глазом таинственно подмигнула отдушина. Она дразнила Славку, подманивала его к себе, обещала избавление от каменной тюрьмы.
Опираясь руками о кафель, он прогнулся над ванной и прислонил к отдушине своё разгорячённое лицо. В ту же секунду из отверстия в ванную стремительно ворвался ветер, слегка приподняв паруса Славкиной расстёгнутой рубашки.
От неожиданности он вздрогнул, но мгновение спустя ощутил в теле необычайную лёгкость. Загадочные глубины отдушины излучали ласкающий свет, вбирали, впитывали его в иной, неведомый им доселе мир свободы и раскрепощения, всасывали в себя целиком, без остатка. Окончательно поддавшись этому соблазну и более не сопротивляясь, Станислав стремительно заскользил по уходящему в темноту тоннелю навстречу неизвестности…