Два Цвета. Магический реализм - страница 19
Наталья смогла заговорить только через несколько часов, когда была уже почти ночь, неожиданно сказала негромко, словно разговаривала сама с собой:
«Ребенок… Ребенок упустил мячик… Она спасла его. Погибла вместо мальчика… бросилась на шоссе… оттолкнула малыша от машины… сама не успела… это все секунды… ринулась как птица, защитила… и погибла сама… минуту назад была жива… мы разговаривали… и уже мертва… сразу… только что жива и уже – мертва… сразу…»
Только сейчас я понял, как именно все произошло.
Повторение судьбы.
Гештальт закрылся.
Смерть за смерть нашего сына.
Собственная жизнь за жизнь другого ребенка, как искупление…
Наталья заметила коробочку в подарочной упаковке, которую, как оказалось, все это время сжимала в своей руке. Протянула мне.
– Это тебе… От нее… Подарок… Ее ПОСЛЕДНИЙ подарок…
И мы горько заплакали.
Темная ночь души
С глазами трупа, что догнить спешит
Под этой мертвенной луною,
Мой прежний день, верней, мой вечный стыд
В окно глумится надо мною.
И голосом, всех старческих мертвей
(Таким актер в театре хнычет),
Мой вечный стыд, мой прежний день, верней,
Игриво «траляля» мурлычет.
(Поль Верлен. Перевод: Г. А. Шенгели)
Несколько дней ушло на то, чтобы утрясти все формальности: опознание, заявление по страховке, подписание бумаг, репатриация. Ощущение нереальности, неприятие факта смерти.
Муж Натальи, Виктор, прилетел за ней. Готовились к отъезду, звали меня. Я отказался, показалось, что так будет лучше. В этом городе мы с женой были всего несколько часов, а на острове многие месяцы. Там все будет напоминать о ней. Здесь вроде как должно быть хоть немного легче, хотя в целом и там, и здесь – невыносимо.
Ощущение Тьмы, надвигающейся на меня, усилилось. Я чувствовал, что стою на краю пропасти.
Наталья с Виктором улетели, я остался один. Сменил квартиру на менее просторную. Только кухонька и спальня, без излишеств. Оплатил за полгода вперед. Закрылся в комнате и день за днем прокручивал наш последний с супругой день вместе. Как она была одета, что говорила. Что я отвечал, что спрашивал.
Клял себя, что не пошел с ними к фонтанам, проклинал, что даже не вышел из комнаты – книга была важнее – не проводил, не обнял в последний раз, не улыбнулся на прощание, не сказал, как сильно ее люблю. Вспоминал, в каком она была настроении. Думал, были ли у нее какие-то предчувствия?