– Её за кого выдашь? – спросил он, переведя взгляд на девушку.
Надэльиль не понравился его тон, и она хотела выпроводить Кармола, но Тилия быстро сказала:
– Простите нас, госпожа. Не говорите сегодня никому о том, что вам стало легче.
Потом поклонившись, Тия вывела из комнаты Падоса, при этом советник короля произнёс:
– Ты излечила старуху.
– И вас злит то, что не только вы можете избавиться от боли? А может то, что я могу помочь тем, кому вы не нравитесь?
– Песинг приехал, – не ответив на её вопрос, буркнул Падос.
Надэльиль после их ухода долго стояла на ногах, боясь сдвинуться с места, но потом решилась, и внутренне сжавшись от страха, шагнула к столу. Боль и тяжесть в ногах исчезли, доказывая, что худенькая синеглазая девочка её излечила.
– Да будет твоя жизнь светла и радостна, как мой исцеление, – прошептала мать Рарека, вытирая слёзы, бегущие по щекам.
Подойдя к Фейкусу и поприветствовав его, Кармол сказал, что им нужно срочно обговорить важное дело. Хозяин особняка, до этого беседовавший с отцом Эмиль, предложил пройти в его кабинет. Туда все и отправились после того, как советник Зьюфа представил Фейкусу свою племянницу.
Закрыв дверь, Падос сразу приступил к тому, зачем приехал.
– Ты знаешь меня более тридцати пяти лет. Ты потомок достойного рода и занимаешь высокий пост в палате старейшин, как и я. Мы можем объединить два наших рода, сделав их более сильными и могущественными, – сказал он.
Фейкус посмотрел на красивую девушку, присевшую в кресло, посчитав, что Кармол хочет выдать её замуж за Фердина. Это предложение стало для Фейкуса неожиданным, однако граф осознавал следующие за ним выгоды. Падос один из самых богатых жителей Духчара и приближённых к королю подданных. Дети у Кармола выросли и получили от него наследство, однако это были лишь крохи, а основное богатство не имело наследников. Из этого следовало, что всё достанется голубоглазой красавице, а значит, и её мужу.
– Что скажешь? – спросил советник короля.
– Предложение заманчивое, да и невеста мне нравится, – ответил Фейкус, глядя на Тилию.
– Ты не о том думаешь, – прервал Падос размечтавшегося графа.
– Не о том? Красота невесты – это её достояние, – возразил отец Эмиль.
Тимилия улыбнулась, а Кармол, негодуя на собеседника, воскликнул:
– Я говорил не о ней!
– А о ком?