Бабари была в ярости, потому что папа тогда учился в институте и соответственно думать должен был только об учебе.
– Пусть Саша встает и идет домой, ему завтра рано вставать, – закричала в трубку Бабари.
– Он не может пойти… – замялась моя бабушка.
– Как это не может? – вопила Бабари.
– Я… ему курку постирала. Она еще вся мокрая.
– А он просил вас стирать эту куртку?
– Там воротничок был грязный, вот я и постирала, – сконфуженно ответила моя бабушка.
Бабари тогда бросила трубку, а моя бабушка наверняка посмеялась и пожала плечами. Она была абсолютно уверена, что в ту минуту сделала все правильно, а папа с того момента остался и больше не уходил. Так, через год, появились мои близнецы, а еще через три года они погибли, а еще через два года родилась я.
Мама сначала очень любила меня, а потом она заболела и стала злой.
Когда мне было страшно.
Мне четыре. Мама еще жива, и от смерти близнецов она сходит с ума. Ее часто не бывает дома, и оттого бабушка плачет.
Дедушка говорит постоянно про окна, и что их нужно заколотить, чтобы моя мама не разбила их ночью.
Я не понимаю, зачем моей маме бить стекла. Бабушка не разрешает ему ничего заколачивать, потому что верит, что у мамы просто сложный период, и все обязательно наладится. Когда я ложусь спать, дедушка берет из своей спальни венский стул и садится прямо перед моей кроватью. Раньше он был инженером-конструктором оружия, и с этих времен, у него остался небольшой охотничий пистолет. У него крошечные пули, похожие на кедровые орешки. Дедушка говорит, что он не может причинить боль людям.
Когда я засыпаю, он немного смыкает глаза, и сидит со мною до самого утра, а тот самый пистолет лежит у него на коленях.
Я не знаю, зачем.
Когда мне было еще страшнее.
Мне пять, и на улице совсем темно. Мы уже легли спать. Я плохо помню, как все началось. Помню звук, а потом крик, гулкие шаги дедушки в зал.
Я кричу и смотрю на маму, которая машет мне рукой, чтобы я уходила спать к себе комнату. Дедушка закрывает меня собой и стоит рядом. Бабушка лежит на кровати, а мама стоит рядом с ней, в ее руках большой кухонный нож. Дедушка шагает назад, чтобы за его спиной я смогла пройти к себе и спрятаться. Я не прячусь, и растирая слезы по щекам, выбегаю на улицу. Прямиком сквозь дырку в заборе, попадаю к соседям. Стучу им в дверь, и с трудом выговаривая слова, говорю, что у меня дома мама стоит с ножом. Не могу перестать плакать, и начинаю задыхаться. Сосед быстро выбегает из дома, и берет меня на руки. Вместе мы бежим к нам домой, он стремительно заходит в зал, и хватает мою маму за руки, а потом кричит и тянет ее на улицу. Бабушка плачет, а я стою рядом с ней, не зная, какой будет следующая минута. Дедушка идет за ними, и они снова долго кричат, только теперь на улице. Подходя к окну, я вижу их силуэты в расплывчатом свете фонаря с соседней улицы.