– В самый раз. Я, знаете, со сборами и поесть толком не успел.
– Вот-вот. У меня и пирожки с собой. Жена специально напекла. Говорит, нечего по ресторанам шастать. Дорого, да и отравить могут.
– Знаем, плавали.
В купе заглянула проводница.
– Чай будете?
– А как же! – бодро отозвался Олег. – Обязательно. И погорячее.
– Олег, вы еще не переоделись, – заметил Балашов. – Я пока выйду, а вы тут…
– Так сказать, в походное облачусь, – весело закончил тот.
Балашов вышел в коридор и встал возле окна, вглядываясь в снежную пелену. С ним творилось нечто похожее на природное явление, те же сумятица и волнение, отчего душе хотелось не то спрятаться, не то и впрямь открыться первому встречному.
* * *
На столе красовался аппетитный натюрморт из курицы, пирожков, нарезанного лимона и фруктов. Центром композиции была бутылка коньяка – из черного матового стекла в форме графина.
– Капитально собрались, – кивая на бутылку, сказал Олег.
– В смысле? – не понял Балашов, доставая из пакета влажные салфетки.
– Коньяк-то элитный.
– А-а. Это случайно. Сын презентовал. Он у меня бизнесом занимается, часто в разъездах. Есть возможность в дьюти-фри отовариться.
– Понятно. Ну что? По первой?
– Давайте за знакомство.
Они выпили. Не торопясь, смакуя изысканный букет французского напитка.
– Я не знаток таких вещей, – надкусив дольку лимона, сообщил Балашов. – В молодости предпочитал водку. Теперь на вино перешел. И даже, представьте, сделал открытие.
– Какое? Ин вино веритас? – пошутил Олег.
– Вот именно. Водка, она что? Сразу отключает разум или искажает его, трансформируя человека в животное.
– И это в лучшем случае, – поддакнул Олег. – Иные трансформируются в таких монстров, что никакое животное рядом не стояло.
– Так и есть. А вино, хорошее, выдержанное, возвышает душу.
– Ну не знаю, – усмехнулся Олег, качая головой.
– Я ведь о собственных ощущениях, – уточнил Балашов. – За все человечество не берусь судить.
– Тогда прошу прощения, если обидел.
– Не извиняйтесь. Ведь вы искренне усомнились.
– А вы психолог не меньше меня. Хотя по профессии, скорее всего, служивый человек. Офицер?
– В точку. От вас, смотрю, ничего не укроется.
– Здесь не надо быть академиком. Я сделал вывод из очевидного. Выправка, аккуратность, сдержанность и еще кое-что, именуемое «военной косточкой», – ваш внешний портрет.