Листья падали… - страница 7

Шрифт
Интервал


Сжигали книги – вот наслажденье…
Потом со злобой золу топтали…
Боялись что-ли за всё отмщенья?
А что поэту? Открыты дали…
И даже в слоге есть воскрешенье.
И даже падшим – как осознанье,
(будь каждый всуе помянут позже!)
Бывает снится… пусть понимание,
Что мысль – слово, дойти не может.
Для них полёты – былая сказка
И даже боле… стихи как слёзы.
А что до смертных – к чему подсказки,
У них под «синькой» скупые грёзы…
В финале долгом напутствий масса,
А в каждой мысли и смысл двоякий —
С рожденья крылья даны… Прекрасно!
Летать вот только не может всякий…

Нина Чигрина

пгт. Максатиха

Побег из ада

Ее изба в деревне была крайней.
Там за рядами ровных, низких гряд
Сосновый лес раскинулся бескрайний,
Где партизанский создан был отряд.
В избе четыре лавки и три сына,
Ванятке первенцу всего лишь пять.
А самый старший из семьи мужчина
Ушел на фронт с фашистом воевать.
Однажды темной ночью партизаны
Пустили поезд немцев под откос,
Два дня враги зализывали раны,
На третий всех водили на допрос
Мать сухари сушила спозаранок,
А к ночи приготовилась бежать.
В холст для детей насыпала баранок,
Сама в подполье стала ход копать.
Была кругом оцеплена деревня,
Каратели все, как цепные псы.
Бил глухо колокол в церквушке древней,
Все избы факелАми обнесли.
Мать детям ладанки на грудь надела,
Младенца положила в старый таз.
Тем временем изба уже горела,
Спускались вместе в страшный, темный лаз.
Молчали дети, в землю зарываясь,
Ведь выхода другого в доме нет.
От дыма едкого все задыхаясь,
За матерью своей ползли на свет.
Горели избы низко приседая.
Там пулемет очередями бил.
Стояла мать с детьми совсем седая
Сосновый лес им жизни сохранил!.
На месте той деревни обелиски
Там список жертв чудовищной войны.
Три старика стоят в поклоне низком.
Из всей деревни живы лишь они!

Семейная фотография

Вы оба только стали лейтенантами
И сразу в бой туда, где кровь и ад.
Мосты взрывали, падали под танками
И в рукопашную вели солдат.
Как часто над горящим самолетом
Не вспыхивал спасенья парашют…
За вами следом поднимались роты
На тот святой, верховный, правый суд.
Иван погиб геройски в сорок первом.
Сбит «Мессером» Андрей в сорок втором.
В огне военном закалили нервы вы
И лица ваши объяты огнем.
И что-то взглядом вашим нам завещано
С семейной фотографии в стекле.
Вписали имена свои навечно вы
В тот скорбный список павших на войне.