Лампочка над белой дверью кабинета замигала и Сергей Николаевич поднялся с места. Его попыталась опередить высокая дама и на ходу защебетала:
– Я – только спросить! Только спросить!
В кабинет они вошли вместе.
– Светлана Анатольевна, а куда мне теперь с этой справкой? – спросила высокая дама и начала что-то объяснять.
– Вы знаете, что… – сказала Светлана и оглянулась.
Дама опять что-то затараторила, а они со Светланой посмотрели друг на друга. Он пожал плечами, как бы показывая: «Нет, не ошиблась; это я», прошел к стулу и сел.
– Вы тоже ко мне? – спросила Светлана.
– Разумеется, разумеется, – сказал он и положил перед ней квитанцию об оплате и заполненную в регистратуре карточку.
– Я там была и мне сказали… – не умолкала приставучая дама.
Светлана говорила про какие-то комиссии. Стала что-то объяснять, а он смотрел на нее и думал: «Ну, двенадцать или сколько там лет, конечно, не шутки, но все же пока вполне ничего… Только краситься стала сильно. Но уже, наверное, без этого не обойтись».
Дама, наконец, ушла. Светлана записывала что-то на листке бумаги и, не поднимая головы, спросила:
– Что это вы вдруг?..
– Да вот, знаете, решил наведаться, – сказал он.
– Именно ко мне? – спросила она.
– К вам, конечно же.
– Странно как-то… – сказала она и прикусила губы. – И не понятно, с чего бы вдруг…
– Ну, каждому хочется к светиле медицины, – сказал он. – Меня недавно спрашивают: «Светочку-то видел по телевизору?». А я прозевал! Да что в мои годы смотреть? Только футбол и эти, эротические шоу мира.
– И что вас вдруг забеспокоило? – спросила она и посмотрела на него.
Он почувствовал, что она волнуется. Ему удалось скрыть улыбку, и он сказал:
– Знаете, Светлана Анатольевна, сердце стало временами сильно биться. И ладно бы по какому-нибудь порядочному поводу, а то – просто так.
– Ну, не все же по поводу, – сказала она и опять начала что-то записывать.
А он вспомнил, как однажды, в те стародавние времена она шла ему навстречу и в упор смотрела на него распахнутыми, обиженными глазами. Ей было, за что тогда обидеться. Он уезжал на неделю, обещал позвонить, а пропал почти на месяц. Она шла ему навстречу, смотрела обиженно-ненавидящими глазами, а его, как назло, разбирал смех и он кусал губы, чтобы не расхохотаться. Она спросила, где он был. Ему пришлось что-то выдумывать на ходу. Она слушала его молча, но глаза твердили, не переставая: «Обманщик и лжец!.. И лжец!».