– Я не понимаю!
Человек в сером свитере приблизился к нему и спросил:
– Чего ты не понимаешь?
– Заломкин! – выкрикнул Ведеев.
– Ба! Серега! Ведеев! Ты?! Почему не заходил? – Заломкин радостно раскинул руки. – Пошли, покажу!
Они обогнули дом и оказались во дворе.
«Да, все, как и было, – думал Ведеев. – Бревенчатый сарай. Яблоневый сад и застекленная беседка с острой, высокой крышей».
– Видишь, все на своих местах! – сказал Заломкин.
– Ну, да, – тихо произнес Ведеев.
Прошли в дом. Из прихожей дверь вела в комнату с большим окном. Два покрытых светло-серой тканью, громоздких кресла и телевизор на комоде.
– Смотрели футбол! – выкрикнул Ведеев. – Чемпионат мира! Наши продули!
– Ну и память у тебя! – сказал Заломкин. – Особенно насчет того, что продули.
– Но мне надо уйти, – проговорил Ведеев.
– В коем веке появился и сразу уйти! – Заломкина что-то сильно веселило. – Впрочем, ты – молодец! А то зашла недавно Юлька Галушкина из параллельного класса, заорала: «Свят! Свят!» и бежать!
Ведеев внимательно посмотрел на Заломкина и выкрикнул:
– Но ведь правда! Правда!
– Для этого и сделано! – деловито сообщил Заломкин. – Сделано, чтобы все могли зайти и сказать: «Правда! Правда!».
– Что сделано? – не понял Ведеев.
– Чай или кофе? – спросил Заломкин.
– Давай, чего не жалко, – ответил Ведеев, и почувствовал, что по вискам течет пот.
Прошли на кухню. На бежевой тумбочке стоял большой аквариум. Среди водорослей и белых нитей из пузырьков воздуха плавали две желтые рыбины.
– Раньше у тебя скалярии и барбусы были, – вспомнил Ведеев.
– Скалярии искал, но пока не нашел, – ответил Заломкин и включил чайник.
Ведеев посмотрел в окно. Стена сарая и яблоня перед ней. Так и было.
– Я в свой старый дом приходил, когда его начали ломать, – сказал Ведеев. – Побродил вокруг, посмотрел. Хоть и жалко было, а больше думал о том, что вся жизнь еще впереди.
– А я не видел, когда мой дом ломали, – тихо проговорил Заломкин. – Уезжал куда-то.
«Нет, все-таки надо отсюда побыстрее уходить», – подумал Ведеев.
Заломкин налил чай в высокие белые чашки, сел на табуретку и сказал:
– Вдруг такой период жизни настал, что начало меня мутить. Чего-то хотелось, а какого рожна – непонятно! И ни с того, ни с сего дошло, в чем дело. Думаю, коли в прошлые времена не вернуться, так хоть в прежнее пространство попасть. Хоть на старое, привычное посмотреть. И тут я все понял: я – человек пространства. Мне надо – чтобы из дома выйти и попрыгать по земле, по которой в детстве ходил. А все остальное – это не для меня, это пусть другие пробуют. И оказалось, что дело – за малым. Снести двенадцатиэтажку, которую на месте моего дома взгромоздили!