Тогда было много киножурналов: «Новости дня», «Панорама». Их присылали на местное телевидение, чтоб было, чем заполнить экран. Я экспериментировал: мог взять старый выпуск киножурнала, весь его разрезать и смонтировать наоборот. Например, только что это был сюжет про то, как мы победили, чуть перемонтировал, и получалось про то, как мы проиграли. Я садился за стол и клеил, часто клеил наоборот, придумывал другие сюжеты на этом материале, подрезал крупные планы: а что будет, если сделать вот так? Как человек разучивает гаммы, играя на пианино, так я учился монтировать и начинал понимать, как создается кино.
Мне предстояло освоить, как же быть с изображением. Если я снимаю актера, то он не просто актер, играющий в театре. Я имею дело с изображением актера. Это не театр, где его «снимают» глаза зрителей. А это камера оператора его снимает, и я имею дело уже не с актером, а с изображением актера. Вот эту достаточно сложную кухню и ракурсы я стремился полюбить.
Я в ту пору старался много читать о телевидении в журналах «Искусство кино», «Радио и телевидение». Помню, прочитал статью о каком-то английском фильме, который назывался «Полчаса Лоуренса Оливье». Англичане собрали материал о том, как великий актер играл разные роли Шекспира. Перед нами был не Лоуренс Оливье, играющий Гамлета, а Гамлет в исполнении Оливье. На сцене или в кино на первом месте был именно Гамлет, и плевать мне было на фамилию актера, его исполняющего. А после телевизионной передачи я говорил: «Да, ничего Лоуренс Оливье играет, его Гамлет – вот это да!»
Телевидение на первый план выводило личность. Не роль, а личность, играющую эту роль. Актера, актрису, а если у нее, допустим, не получалось, то говорили: «Как плохо играет, но какая красотка».
Телевидение таило в себе невероятные какие-то вещи, оно делало человека автором. Ведь именно тогда возникло понятие «персонификация», то есть на первое место выходила персона. «Телевидение не может солгать», – говорили в ту пору. Еще не были выработаны избирательные технологии, еще люди не научились врать столь изощренно, как сегодня. Тогда было телевидение, которое рассказывало, прежде всего, о человеке, что бы он ни делал. Даже если он играл роль, ты видел не персонаж, а человека в этом персонаже. Вот что такое было телевидение. Оно создавало огромное поле деятельности.