«Знаю-знаю, старина. Тише. Я тоже жду не дождусь», – мысленно остужаю его, чтобы не перегрелся раньше времени. Опасный, порывистый механизм, но невыносимо прекрасный в небе, среди облаков и пылающих лучей равнодушного солнца.
Залезть помогает механик. Как обычно, тяжело втискиваюсь в кабину, и даже когда ноги занимают положенное место, кажется, что я – слишком крупный слон для этой посудной лавки.
– Спасибо.
Механик кивает и ловко спрыгивает вниз. Спокойно, проверяя прибор за прибором, я облачаюсь в лётные очки и шлем, закрепляю на двух пристяжных крючках дыхательную маску. Машина исправна. Она рвётся в небо. Но мне нужно дождаться сигнала ко взлёту.
Вот и он.
>>>
Внутри самолёта я кажусь себе молнией. Неуправляемой энергией, плотной настолько, что её можно увидеть невооружённым глазом. «Лайтнинг» слушается меня, словно покорный ребёнок любимого отца, и я правлю им с холодной расчётливостью и неизбывным огнём в глазах. Небо приближается быстро. Оно захватывает, слепит. Накидывается тигром, акулой, кондором. Небо пикирует на меня, или я пикирую на него?
Выход на большую высоту. Максимальные девять тысяч метров. Дыхательная смесь отдаёт резиной – это из-за новых трубок. Скоро пройдёт.
Топлива хватит на шесть часов. Задание можно выполнить за четыре. Оставшиеся два можно использовать, чтобы задержаться среди птиц. Воздухоплавающие – непререкаемые повелители неба – ныне сброшены с Олимпа человеком, для которого вскоре не останется преград.
«Даже убийство миллионов себе подобных – не предел».
В последнее время меня одолевают тревожные мысли. Не знаю, может быть, где-то внутри я считал, что моя работа сможет изменить мир? Сделает его добрее и научит людей ценить не только своё животное естество, но и тех, кто рядом; тех, кто нуждается в помощи? Не вышло.
Эта война, и те, я уверен, кто последует за ней в будущем, докажут мою несостоятельность. Хотя, может быть, это несостоятельность искусства целиком: неспособного ничего поменять и никого спасти.
«Задание», – напоминаю я себе и гоню мысли прочь. Полёт до Прованса займёт не больше полутора часов, а там – немецкие самолёты, зенитки и родина под пятой захватчика.
«Отбирать у людей землю и дом, превращать их в рабов, убивать их – и всё ради глупой идеи превосходства. До чего страшно».