– Может, и так, но я не собираюсь снова ею становиться и просто пришла сказать, что ты будешь отцом.
Пайпер уже проклинала свою импульсивную поездку в Рим. О чем она только думала? Неужели надеялась, что ее ждут любовь и счастье?
– Теперь я узнал. Что мы будем делать дальше?
Данте шагнул к окну и остановился, глядя, как зимнее солнце освещает крыши города.
– Ничего не будем делать. Мне ничего от тебя не нужно. Можешь вернуться к своей жизни плейбоя. Прощай, Данте.
От этих слов он сжался, а Пайпер, глубоко вздохнув, быстро пошла к выходу из кабинета. Она хотела поскорее уйти. Сбежать, спрятаться, залечивать раны. Как глупа она была, когда решила, что он не откажется от отцовства. Статьи в «Охотниках за знаменитостями» вполне достаточно, чтобы разрушить все надежды еще до посадки в самолет.
Пробормотав проклятие, Данте преградил ей путь. Пайпер задумалась. Интересно, если бы знал, что она не видит левым глазом, использовал бы он эту слабость в своих целях?
– Позволь мне пройти! – воскликнула она, кипя от гнева и разочарования.
– Ты никуда не пойдешь. Мы еще не все обсудили.
– Что, например? – Она скрестила руки под пончо, которое надела утром, покидая свою маленькую квартирку в Лондоне.
Данте посмотрел на Пайпер, борясь с желанием отступить и отпустить ее. Он знал, что она способна уйти, унося в себе ребенка, которого он не очень-то и хотел. Но дала о себе знать деловая хватка. Пайпер беременна, и это может решить все проблемы, возникшие после выхода проклятой статьи.
– Моего ребенка.
Он уже обдумывал план.
– Ты же сомневался, что он твой, пока я не заявила о готовности сделать тест на отцовство.
Ее обвинительный тон ранил его, затронув до глубины души.
– Ты носишь моего ребенка, наследника, и не важно, как это произошло, я все равно поддержу тебя. Несомненно. – Внешне он все контролировал, но в памяти всплыли ошибки из прошлого. Недопустимо отворачиваться от своей плоти и крови. Возможно, в прошлом он и совершал ошибки, но сейчас речь идет о его ребенке. – Естественно, при выполнении ряда условий.
– Мне все равно, чего ты хочешь, Данте! Я хочу всего для моего ребенка. Или ничего вообще.
Она говорила громко, возмущенно, зеленые глаза смотрели так яростно, что ему захотелось ее поцеловать. Ощутить губами ее губы, страсть, с которой он уже был знаком.