Тедди медленно повернулся и сошел с саквояжа. Потом он нагнулся и начал завязывать шнурок на левом полукеде – отец, опершись на локоть, безотрывно следил за ним, точно монитор.
– Передай Пуппи, что я ее жду, – сказала миссис Макардль. – И поцелуй маму.
Завязав наконец шнурок, Тедди мимоходом чмокнул мать в щеку. Она стала вытаскивать из-под простыни левую руку, как будто хотела обнять Тедди, но, пока она тянулась, он уже отошел. Он обошел ее постель и остановился в проходе между койками. Нагнулся и выпрямился с отцовской подушкой под левой рукой и со стеклянной пепельницей с ночного столика в правой руке. Переложив пепельницу в левую руку, он подошел к столику и ребром правой ладони смел с него в пепельницу окурки и пепел. Перед тем как поставить пепельницу на место, он протер локтем ночной столик, очистив стеклянную поверхность от тонкого пепельного налета. Руку он вытер о свои полосатые шорты. Потом он установил пепельницу на чистое стекло, причем с такой тщательностью, словно был уверен в том, что она должна либо стоять в самом центре, либо вовсе не стоять. Тут отец, неотрывно следивший за ним, вдруг отвел взгляд.
– Тебе что, не нужна подушка? – спросил Тедди.
– Мне нужна камера, мой милый.
– Тебе, наверно, неудобно так лежать. Конечно, неудобно, – сказал Тедди. – Я оставлю ее тут.
Он положил подушку в ногах, подальше от отца. И пошел к выходу.
– Тедди, – сказала мать, не поворачиваясь. – Скажи Пуппи, пусть зайдет ко мне перед уроком плавания.
– Оставь ты ребенка в покое, – сказал мистер Макардль. – Ни одной минутки не дашь ей толком порезвиться. Сказать тебе, как ты с ней обращаешься? Сказать? Ты обращаешься с ней, как с отпетой бандиткой.
– Отпетой. Какая прелесть! Ты становишься таким британцем, дорогой.
Тедди задержался у выхода, чтобы покрутить в раздумье дверную ручку туда-сюда.
– Когда я выйду за дверь, – сказал он, – я останусь жить лишь в сознании всех моих знакомых. Как те апельсинные корочки.
– Что, солнышко? – переспросила миссис Макардль из дальнего конца каюты, продолжая лежать на правом боку.
– Пошевеливайся, приятель. Неси сюда «лейку».
– Поцелуй мамочку. Крепко-крепко.
– Только не сейчас, – отозвался Тедди рассеянно. – Я устал.
И он закрыл за собой дверь.
Под дверью лежал очередной выпуск корабельной газеты, выходившей ежедневно. Вся она состояла из листка глянцевитой бумаги с текстом на одной стороне. Тедди подобрал газету и начал читать, медленно идя по длинному переходу в сторону кормы. Навстречу ему шла рослая блондинка в белой накрахмаленной форме, неся вазу с красными розами на длинных стеблях. Поравнявшись с Тедди, она потрепала его левой рукой по макушке.