Ганира что-то пробурчала про посуду и отправилась в свою избушку.
Тиргатао же, чувствуя спиной пристальный, изучающий взгляд незнакомца, и боясь повернуться, чтобы проверить это волнующее ощущение, ворошила остывающие угли костра, покрытые серым налётом пепла. Девушка решила сразу запечь всю свою утреннюю добычу, потому что уже не рассчитывала сегодня вернуться в Городище.
Одного кролика получила Арра и тут же прикопала в надёжном месте. Собачий желудок ещё был полон, но ближе к вечеру можно будет выкопать спасённую от насекомых тушку и полакомиться всласть молодым зайчишкой.
Пока Тиргатао при помощи двух сучковатых веточек сражалась с закопчёнными глиняными комами, не желающими выкатываться из глубоко выкопанной костровой ямы, Ганира принесла три деревянные широкие тарелки с низкими бортиками, три глиняных миски, большой пучок зелени, три ломтя пшеничного хлеба и один нож. На иронично приподнятую бровь синда с раздражением пояснила:
– У меня больше нет.
– У меня был в седельной суме, – с сожалением вспомнил мужчина.
– Арра принеси сумки, – велела Тиргатао, и собака мгновенно бросив принюхиваться к раздававшимся ароматам печёного мяса, понеслась к прибрежным кустам. Через минуту она уже пятилась задом из кустов, таща в пасти кожаную суму. Оставив её у ног хозяйки, отправилась за второй.
Синд, не ведавший об умении Тиргатао, поражённо застыл с открытым ртом. Меотиянка бросила ему принесённую сумку. Арра снова улеглась в тени и, позёвывая, с наслаждением чесала за ухом задней лапой.
Девушка со старухой дружно усмехнулись.
– Рот закрой, а то муха залетит, – не удержалась от замечания Ганира.
– На, поешь лучше, тебе много сил нужно, – поддержала её меотиянка, поставив рядом с мужчиной тарелку с самым большим комком, в котором находилась запечённая дрофа. Расколов глину, Тиргатао явила голодным взглядам истекающую соком птицу. Аромат запечённого мяса мгновенно разнёсся по поляне, заставив Арру просительно заскулить.
– У тебя есть кролик, – строго сказала девушка, заставив собаку переменить своё решение выпрашивать еду у людей и отправиться откапывать зайчатину.
Тиргатао взяла свой охотничий кинжал, отрезав несколько сочных ломтей, положила их в миску и подвинула ему с ломтём хлеба и зеленью.
– Ешь, потом послушаем твою историю.
Ганире и себе она положила по зайцу, предоставив провидице самой разбивать глину и нарезать мясо. Ели молча, каждый погружённый в свои мысли.