Суппилулиума схватил ее за плечи, грубо усадил обратно на стульчик и прямо в лицо произнес:
– Я по твоим глазам вижу: тебе известно, как погиб правитель. Ты первая обнаружила лабарну мертвым. И еще одно странное обстоятельство: он зарезал себя почему-то в твоей спальне.
Глаза Фыракдыне становились все шире. Лицо сделалось похожим на кусок мрамора. Но она вдруг воскликнула властным голосом:
– Убери руки!
Суппилулиума невольно отпрянул. Сам не сознавая, он подчинялся этой властной женщине, где за красивой внешностью пряталась огромная сила воли и хладнокровие. Фыракдыне не страшен никто. Даже при виде Ярри, ее сердце не дрогнет.
– Тебя мучает совесть? – тихо, но очень твердо произнесла она. Встала и повернулась спиной к лабарне, чтобы он не заметил злости на ее лица. – Твоя совесть чиста. Ты боишься, что будешь держать ответ перед Богами за смерть Арнуванды? Но Боги-то знают истинного убийцу. Так чего ж ты мучаешься? Зачем врываешься ко мне среди ночи, шумишь. Неужели думаешь, что панкус поверит словам предателя Иссихассы?
– Я хочу знать правду, – настойчиво требовал лабарна. – Я невиновен, но неизвестность гнетет меня и не дает спокойно спать.
Таваннанна повернулась к нему всем телом. На ее бледном лице сверкали глаза пантеры, загнанной в угол. Она решительно сказала:
– Ну, знай же правду! Хоть я не уверенна, что, познав ее, ты сможешь спокойно уснуть. Пусть волосы твои поседеют. – Она вся напряглась и, чеканя каждое слово, произнесла: – Лабарну Арнуванду убила я!
– Что? – лицо лабарны перекосилось от ужаса. Словно через какую-то завесу прозвучали эти четыре слова. Его мозг отказывался принять смысл услышанного.
– Да, я, таваннанна Фыракдыне, великая правительница Хатти, твоя старшая жена и мать твоих детей.
– Нет! О, Боги! – воскликнул Суппилулиума и грохнул кулаком по туалетному столику. Заколки, броши, баночки – все посыпалось на пол.
Тут же в спальне появились два здоровенных лувийских охранника, привлеченные шумом. Но, увидев, что все в порядке, и их помощь не требуется, моментально исчезли.
Лабарна отсутствующим взглядом смотрел на упавшие баночки и разлитые по полу ароматные масла. Его взгляд медленно переместился на лицо таваннанны. Как бы удивляясь, он спросил:
– Тебе все это время не было страшно? Ведь ты пошла против воли Богов. Нарушила священный закон Телепину. Совершила страшный, тяжелый грех. – Суппилулиума сел на стульчик и сжал руками виски.