– Вы уж извините меня за этот неуместный душевный стриптиз…
– Не извиняйтесь! Вы всё правильно делаете. Потрясён вашим рассказом и снимаю перед вами шляпу – вы затеяли большое, важное дело. Хочу, чтобы вам сегодня повезло.
Решетов устало улыбнулся.
– Спасибо. Хотелось бы…
Ещё раз чиркнула багрянцем лампа, искупав в красном цвете оставшихся в строю – седой мужчина в шляпе чинно направился к дверям приёмной.
– А вы заметили, что они не выходят? – задумчиво произнёс Кукушкин.
– Так у них выход с другой стороны, – объяснил Игорь и посмотрел на часы. – Хм… Что-то они шибко ускорились…
– Да обед у них через полчаса, – неожиданно вступила в диалог стоящая впереди дама в вязаной сиреневой шапочке.
Кукушкин и Решетов переглянулись.
– Можем не успеть? – занервничал профессор.
Игорь хотел что-то сказать, но волшебная лампа патриарха в который раз за утро обагрила мир надеждой, гостеприимно впуская в святая святых даму в шапке. У крыльца остались двое – профессор Кукушкин и кандидат Решетов.
– Обратите внимание, Валерий Степанович: за вами так никто и не пристроился…
Кукушкин обернулся. По обледенелой дорожке ветер, играя, лениво гонял хабарик. Поодаль за чугунной оградой резиденции тонула в мутном смоге шумная Москва. Как старый чайник, поблёскивая тёмной медью, откуда-то бледно сочилось солнце. Приближался полдень.
– Такое впечатление, будто мы с вами – последний оплот российской науки, – грустно пошутил Игорь. – А кстати, я так и не спросил, чем вы занимаетесь? Вы ведь генетик, да?
– Верно, – глухо проговорил Кукушкин, опуская глаза. Валерий Степанович вдруг почувствовал себя крайне неловко: чем он мог удивить того, кто собирался спасти мир от этой проклятой болезни, которую до него сорок лет тщетно пытались уничтожить лучшие вирусологи планеты? Ведь не рассказывать же, в самом деле, о двуглавых мутантах из лаборатории? Это может быть воспринято как форменная издёвка. Валерий Степанович замялся.
– Понимаете, Игорь, у нас… мнэ-э… как бы вам объяснить?.. закрытый проект…
– Секретный, что ли?
– Можно и так сказать. В общем, я не могу распространяться о его деталях. Извините.
– Ничего, – улыбнулся Игорь, потом задумался и произнёс: – Хотя я считал, что такие эксперименты должны финансироваться правительством. Нет?
Валерий Степанович почувствовал, что засыпается.