И чем дальше к истокам я плыл, рассекая теченье,
Тем ясней предо мной проступали ступени земли,
И на каждой ступени стояли Борьба и Смиренье,
И над каждой ступенью Начала сияли и жгли.
Кон за коном сменялись урод, триумфатор, агрессор,
Под крикливым безбожьем стоял молчаливый расчёт,
Под верховным владыкой ютилась секира и кесарь,
Под языческим идолом горбился нечет и чёт.
А за ними уже, за твердыней глухих пантеонов,
Что-то рухнуло вдруг, точно рыхлый, бесформенный свет.
Как в бреду, отшатнувшись от бельм, от кишенья ионов,
– Что там было? – Я крикнул. И голос мне был, и ответ:
«Ты сам, ты сам искал начало,
Но ты и не воображал,
Что это слово означало
То, от чего ты сам бежал.
Ты бросил небу обвиненья,
И ты же проклял сатану,
Но эта цепь соподчиненья
Крепится на любом кону.
Ты видел мало, слишком мало,
Себя он только намечал,
Последний кон, всему начало,
Но за началом всех начал
Ты Безначальное увидел,
Там, где начало – там и кон.
Где кон – там раб, там царь, там идол,