На тридцать пятый день новое правительство Китая укрепилось в
малонаселенных землях Внутренней Монголии, отрезав территорию от
остальной страны стеной минных заграждений, колючей проволоки и
пулеметных гнезд. За ее пределами в нескольких анклавах вокруг
уцелевших АЭС концентрировались продовольствие, войска и лучшие
кадры. «Ненужные» семьсот миллионов, из которых половина умирала от
лучевой болезни и ожогов, а вторая — от голода, были частью
предоставлены сами себе, а частью согнаны в трудовые армии, где
средняя продолжительность жизни равнялась неделе.
Попытки прорыва периметра подавляли авиация и артиллерия, благо
авиабомб и фугасных снарядов пока оставалось достаточно. Для
снижения «демографического давления» несколько городов центральных
и северных областей подверглись ядерной бомбардировке своими
силами. Самая крупная в мире армия еще подчинялась приказам.
Хотя Поднебесная пока тверже всех прочих держав стояла на ногах,
но и ее падение было вопросом времени.
На другом конце мира схватилась в войне всех против всех
половина государств Южной Америки — бедные против богатых, голодные
против сытых. Фронт расколол даже отдельные страны и города, и
общие культура с языком не могли помирить вцепившихся друг другу в
глотки горячих латиноамериканцев.
Нечто похожее происходило и в колыбели цивилизации —
Месопотамии, в Малой Азии, на всем большом Ближнем Востоке и в
Средней Азии. Все это огромное пространство превратилось в бурлящий
котел, где десятки народов азартно резали и грабили своих соседей:
турки и курды, афганцы и таджики, арабы и иранцы. Сунниты и шииты…
Вера и кровь перемешались и потеряли значение перед лицом
надвигающихся с севера черных туч, несущих с собой голод и
смерть.
Но даже эти события бледнели рядом с тем, что творилось в
Экваториальной Африке, где и раньше-то жизнь была не сахар. Теперь
джунгли и саванны, захваченные дыханием зимы, превратились для ни
разу не видевших снега чернокожих обитателей в ледяной ад. Тонкая
пленка цивилизованности слетела с них моментально. Не повезло и
африканерам в ЮАР — потомкам голландских и немецких переселенцев.
Их соседи, коренные африканцы, нашли приятным на вкус мясо белого
человека. Им, как и многим другим, скачок в прошлое дался легко, и
дело тут было не в цвете кожи. В эти дни ели всех, особо не
разбираясь. И не только в Африке.