– Потому нам и стадно.
– Потому мы и живы.
– Я живут, ты живут, мы живут. Лишь одна Невозможка живет как ни в чем не бывало.
– С чего ты взяла?
– У нее нет сознания, есть только чутье… Где-то читала, наш мозг принимает решение за восемь секунд до того, как очнется сознание, чтобы постфактум присвоить решение себе. Оно обожает халяву. Но в целом подкорка проворней рассудка и им верховодит.
– Выходит, свобода воли – иллюзия?
– Величайшее надувательство гуманизма, проигравшего все свои ставки и окончательно вылетевшего в трубу.
– Но хотя бы у каждого эта недосвобода – своя?
– Только в пределах иллюзии.
– Дикость какая-то.
– Дикость. Но имеется и утешение: мозг – фабрикат не серийный, а штучный, почти уникальный. На коленке его не скопируешь.
– Утешение так себе.
– Тем не менее власть предержащих сие положение дел раздражает. Им неймется наладить свое производство голов – чтобы вместо мозгов сходили с конвейера полые чурки. Заливаешь бурду до краев, потом запаял – и порядок.
– Ну, это как раз и не новость.
– А новость, что мы отдаляемся? Тяготимся друг другом, потерянно маемся.
– Глупости. Я тебя очень люблю.
– И совсем не боишься?
– Чего мне бояться?
– Того, что предам, подведу.
– За каким еще дьяволом?
– Мало ли. Женская психика, регулы, приступ мигрени… Могу и сорваться.
– Не можешь.
– Это пока не могу.
– Заруби на носу: ты сорваться не можешь!
– Хочешь историю? Ты же историк.
– Хочу.
– У меня была тетя. Добрейшая женщина. Ради мужа пошла б на костер. Не пошла бы, а – прыгнула. В семье было трое детей. Жили все душа в душу. И вот однажды, шинкуя капусту, тетя поранила палец. Посмотрела, как капает кровь, и направилась в комнату. Дядя лежал на диване с газетой… Здесь я делаю паузу.
– Погоди, ты на что намекаешь? Неужто пырнула?
– Проткнула газету ножом. Там, в груди у него, и оставила. После чего воротилась на кухню, промыла порез, обработала перекисью и залепила пластырем, затем достала бутылку из морозильника, хлопнула стопочку водки и позвонила в «Скорую помощь». Но сперва были пластырь и стопочка… Признать подсудимую невменяемой на процессе, увы, не срослось. Тетя была абсолютно здорова и на вопросы «зачем» отвечала: «Если б знала зачем, то убила бы раньше». А потом оказалось, он ей изменял.
– К чему ты мне это сейчас рассказала?
– Да как-то вдруг вспомнилось. Мозг и те восемь секунд. Думаю, ей их хватило, чтобы пройти от стола до дивана и совершить преступление. Тот самый случай, когда побеждает чутье.