Он огляделся и увидел, что остальные птицы – за исключением курицы, цыпленка которой похитили, – укрылись в безопасном птичнике. Скорбящая курица расхаживала по двору шаткой походкой, кудахтала, и он знал, что она говорит на птичьем языке боли. Он молча указал направление на пустом небе.
– Я ничего не вижу. – Она приложила ко лбу ладонь козырьком и снова обратилась к нему: – Ястреб унес цыпленка?
Мой хозяин кивнул.
– Боже мой!
Он посмотрел на последствия нападения: кровь и перья на земле.
– И скольких он унес? Как он…
– Офу, – сказал он, потом, напомнив себе, что говорит с человеком, который предпочитает не изъясняться на игбо, добавил: – Всего одного.
Он положил рогатку на скамью и бросился за причитающей курицей. Ей удалось ускользнуть от него. Тогда он предпринял вторую попытку – кинулся на нее, выставив вперед обе руки, ухватил за крыло близко к левому плечу, прижал к ограде. Потом поднял ее ногу, осторожно избегая шпоры. Курица замолчала, подняла хвост.
– И как это случилось? – спросила Ндали, собирая упавшую одежду.
– Просто налетел… – Он замолчал, погладил мочку уха курицы. – Просто упал на них и схватил одного из цыплят этой мамы-курицы, ее Ада зовут. Одного из ее новеньких.
Он отнес курицу Аду назад в клетку и медленно закрыл дверь.
– Очень грустно, обим[31].
Он потер ладони одна о другую и пошел в дом.
– Такое часто случается? – спросила она, когда он вернулся в гостиную, помыв руки в ванной.
– Нет. Нет-нет, не часто.
Он хотел на этом закончить, но, Чукву, я его стал подначивать, чтобы он выложил все, что у него накипело. Я знал его. Я знал, что рассказ о прошлой победе – один из способов, каким человек, потерпевший поражение, может исцелить свое сердце. Это затягивает рану, нанесенную поражением, наполняет его предчувствием грядущей победы. И вот я осенил его мыслью о том, что ястребы обычно здесь не появляются. Я предложил ему сказать ей, что это случается нечасто. И он на сей редкий раз проявил уступчивость, послушался меня.
– Нет, это случается редко, – сказал он. – Это не может случаться часто. Мба ну![32]
– Почему? – спросила она.
– Я этого не допускаю. Да что говорить, не так давно один ястреб попытался напасть на моих птиц, – сказал он, удивленный ее неожиданным переходом на искаженную[33] форму языка Белого Человека, на какой говорили его соотечественники.