– Может, Белорус его зацепил? – неуверенно промямлил он. – Иначе почему он еще веревку не обрезал?
– Может, может! – с готовностью закивал Штойбер. – Наверняка так и есть!
Ладонь его нервно наглаживала седые баки. Толику мучительно хотелось врезать промеж них, прямо в блестяще-гладкий подбородок.
– Дайте сюда… – Он зло вырвал из рук Штойбера кайло, сунул в карман. – Подсадите!
Начальник с готовностью подставил руки. Резво, словно и не было у него никаких переломов. С плеч Штойбера Толик влез в трубу почти наполовину. Прокушенная песцом рука горела огнем, но он все же умудрился втянуть внутрь ноги и упереться спиной.
– Фонарь! – в голосе Штойбера пойманной птицей забилась паника. – Оставьте мне фонарь!
– Да конечно! – мстительно выдохнул Толик.
Враскоряку, оскальзываясь и шипя от боли, он принялся отвоевывать у лаза сантиметр за сантиметром. Метров восемь – десять, твердил он после каждого рывка. Здесь всего-то метров…
Над головой громко зашуршало, хрустнуло сломанной веткой. На рукав аляски шлепнулись темные капли. Замерев от ужаса, Толик запрокинул голову, освещая переливающийся всеми оттенками синевы тоннель. Прямо над ним висело усатое лицо Белоруса.
Грузное тело в тоннеле помещалось с трудом. Плечи упирались в стенки, а где-то за ними угадывались сложенные по швам руки и объемное пузо. Белорус застрял как пробка в бутылке. Глядя на него, Толик впервые ощутил приступ клаустрофобии. От стеклянных глаз мертвеца веяло черной жутью.
Белорус сипло хэкнул, щедро обдав Толика кровавой слюной. От неожиданности Толик чуть не сорвался – нога соскользнула, и только веревка, намотанная на руку, спасла от падения. Сверху захрустело, противно, до мурашек на затылке. Белорус дернулся, опускаясь на несколько сантиметров. Снова хруст, кашель и новая порция кровавой мокроты, от которой испуганный Толик даже не попытался прикрыться. Он наконец понял и затрясся от ужаса. Это не кашель, не предсмертные судороги. Это под давлением сверху выходит воздух. Кто-то с усилием, ломая кости, проталкивал крупное тело в узкий лаз.
Очки заляпало кровью, но не было времени протирать. Кое-как обмотав трос вокруг ноги, Толик поспешно съехал вниз. Резкое приземление болью отдалось в лодыжке. Его тут же схватили за плечи, встряхнули. Перед глазами замаячил бледный как полотно Штойбер. Толик оттолкнул его, отошел на пару шагов и вынул из кармана кайло. Оружие так себе, но лучше с ним, чем без него.