Рубище эпохи - страница 3

Шрифт
Интервал
Нет! Циника нет.
Атом в душе расщепился
его победив.
Это весна, эта пора.
Небеса отбелив.
На лицах застыла.
Это весна, такие дела.

Пари заключим

Сгорела ночь и молча утро
пришло подошву подпалив.
Мне улица бросает куртки,
машины, гомон и седых.
Седых, остывших кровель лица.
Немного «щемоты» в груди.
Мне улица не даст укрыться
в застекленных глазах витрин.
Пари мой друг. Пари заключим.
Проспорю я взлетев как ты.
Обрушившись тяжёлой тучей
на утро с новой высоты.

Где-то в городе

Где-то в городе смотрят украдкой.
С горячительным пьют болтовню.
Детки в порохе чертят в тетрадках.
Бургер жрут чтоб получше уснуть.
Где-то рядом с застывшим бульваром
на камнях, отсыревших, пекут,
жарят, рвут в предрассветном угаре
плоть и молодость. Девственность жгут.
Где-то в ворохе праздности пошлой.
В закоулках батумских дворов
деловито бездомные кошки
семенят меж накуренных лбов.
Где-то в городе это случилось.
Где-то сердце упало с крыльца
утонув в черноморской пучине.
Город любит всё это скрывать.

Утро ткнёт

Врежу по зубам «паскуде»
студню сереньких деньков,
выбью дух как брат Максудов,
кипу искусив листков.
По ночам берусь за дело
что бы ручка прочь смела
загогулинами смело,
чистоту на их телах.
Всё чем чаю намечаю,
всё чем дышит мысль моя.
Пусть ведёт меня по краю,
путь осветит, как маяк.
Горизонт «замреет» буро
вздуется от солнца гладь,
утро ошалевшей дурой
заползёт в мою тетрадь.
И усиленно натужив,
окна сонные глазниц
отзовётся матом стужи,
криком стаи чёрных птиц.
Наконец осилив строки,
улыбнётся и в плечо
ткнёт, и скажет: «Снова горькой
ты вчера был увлечён».

Происки интроверта

Оптимист

Разгребая хлам «зашкварный»,
чердака сумбур и пыль
я нашёл сюрпризов кварту,
что случайно не пропил.
Были там надежды детства,
змей летучий, парк родной,
даже первой раны сердца
сохранился золотой.
Были те, что отлучились
сквозь летучие года
и остались где-то в числах,
и «фесбуковских» постах.
Были точки роковые
изменявшие черту,
но взглянув на них я вынес
всю извилистости ртуть.
Расширялся круг познанья
и сужался круг друзей,
и остались те признанья,
что не сменят правды цвет.
И лукавость с благородством
до сих пор в моей суме
словно два врага подростка,
что дружны как жизнь и смерть.
До сих пор меня пленяет
запах завтрашнего дня.
До сих пор цинизма якорь
не увлёк на дно меня.

В отблесках мечты

Пройдут года, века минут
и я останусь, как тотем,
Следующая страница