Ах, как жаль, что, как птица, не могу я летать!
На стуле – кисти, на полу – мольберт,
Четыре кнопки, ватман и палитра.
На подоконнике – засохший сыр,
Расчёска, шпильки, недопитая пол-литра.
Помята простынь, крошки… Бутерброд.
Художник полутрезвый, полупьяный…
Натурщица ушла, оставив шлейф духов
И отпечаток губ на краешке стакана.
За окнами рассвет, в душе – закат.
И каждый день с нуля, судьбе назло.
Ты дышишь, видишь, думаешь…
И славно! Считай, что тебе очень повезло.
Мы говорим – потом, потом…
А жизнь, как скорый поезд мчится.
Мелькают годы за окном,
Нам некогда остановиться.
Мы говорим – потом, потом…
Потом мы встретимся с родными.
Сейчас, простите, не до вас!
Делами заняты своими!
Мы говорим – потом, потом…
Потом, быть может, звякнем другу.
Нам кажется бежим вперёд,
А приглядись – бежим по кругу!
Мы думаем, что жизнь длинна,
Что в ней мы всё ещё успеем.
И в этой «суете-сует»
Не замечаем, как стареем.
Мы говорим – потом, потом!..
Нам нужно по делам бежать!
Но забываем мы, порой,
«Потом» ведь может не настать.
Добро и зло, словно два брата,
Вражду ведут между собой.
Добро и зло, как два солдата,
Из века в век стремятся в бой.
Они не в силах примириться,
Увы, им это не дано.
И каждый день друг с другом биться
Им от рожденья суждено!
Нежный запах подснежников, ветки мимозы…
На пороге весна. Прощайте морозы!
Вот подул ветерок уверенней с юга,
И утихла метель, успокоилась вьюга.
Подо льдом встрепенулся уснувший ручей,
Воробей зачирикал – Ручеёк, а ты чей?
Ручеёк не ответил воробью на вопрос,
Он стремился на волю, он очнулся от грёз…
Лёд тихонечко треснул – от тепла разомлел.
Ручеёк тут как тут – зажурчал, зазвенел!
Потянулся он к солнцу и быстрей побежал —
Здравствуй, здравствуй, весна! Как же долго я спал…
И другие ручьи зажурчали в ответ —
Здравствуй, здравствуй, весна! Сколько зим, сколько лет!
Цыганкой я должна была родиться —
Свободной дочерью полей!
И с ветром споря, средь холмов носиться
Верхом на лошади своей!
В кибитке жить, под песни засыпая
Надрывные… И струнный перебор.
Мечтать о счастье и любить, страдая,
И табора протяжный слушать хор.
Должна была я греться у костра
В ночи безмолвной, звёздами любуясь.
В ручье хрустальном умывать с утра
Лицо своё, в цветы лугов обуясь.