На какое время он будет сожительствовать со мной, не уточнялось. Через неделю я привык и адаптировался.
Единственное, что меня продолжало бесить, так это то, что он постоянно разговаривал по телефону на громкой связи, а я должен был быть невинным слушателем этих важных разговоров.
Свое житие в тот момент я прозвал как «шум водопада в телефонной будке». Водопад частенько перебивался его загадочной манерой речи – с растягиванием гласных в словах.
Слово «Роскошно!» повторял он так часто, что даже я стал осознавать, что мы и вправду живем роскошно! Роскошь была везде и повсюду. В виде обоев и сантехники из 70-х и замусоленного дивана.
«Ну, роскошь же! Как-никак – винтаж!»
Тем временем у молодоженов начался медовый месяц, о чем я узнал самым первым, поскольку меня от их совместного рая отделяла лишь общая стена и перегородка между балконами.
Балкон, судя по всему, у них был самым любимым местом. Там они любили делать всё. Курить, принимать гостей, выпивать и жёстко трахаться, открыв предварительно все окна, ну, чтобы шумоизоляция не помешала нам разделить их радость соития.
А порево было очень громким, эмоциональным и местами пугающим.
Сижу вот я на кухне, пельмени кушаю, а тут бац – и оргазмирующие крики с выкриками мата, визгом и рыками самоотверженного самца.
К этому я тоже довольно быстро привык, представив, что я просто живу рядом с порностудией.
Ровно через месяц, как и положено, их медовый подошел к концу. Несмотря на то, что уже никто больше не трахался на балконе, скучать нам по-прежнему не удавалось. Ведь их бывшая порностудия превратилась в филиал «Дома-2».
Налюбившись физически, они приступили к громкой стройке отношений в целом.
Теперь, жуя пельмени на кухне, я слушал просто любовный триллер. Причем молодая супруга кричала на благоверного так, как будто явно обладала бессмертием.
Её вопли было слышно значительно громче, чем её смертного мужа, а по интонациям она ещё и доминировала.
– Дай сюда телефон, сука!
– Пусть тебе твоя мамаша дает!
Далее обычно следовал сплошной грохот, из которого опознать можно было только бьющуюся посуду и удары в стену.
По времени это занимало 40–45 минут и всегда заканчивалось мощным хлопком двери уходящего из дома самца. Это был финальный аккорд, после которого могли последовать только синхронные аплодисменты всех слушателей нашего дома.