, а под конец съездил в путешествие к лопарям
[7] в горах Сюльтоппар у норвежской границы. Бодрящим холодным осенним утром я отправился в путь к Сюльтоппар с сыном приютившего меня хозяина, который был кандидатом теологии. Мы прошли через чащу располагавшегося по соседству леса и некоторое время следовали вдоль реки Эно, после чего вышли на одиноко стоящий хутор, где взяли лодку, чтобы продолжить свой путь по реке. Пропутешествовав на лодке достаточно много времени, мы пристали к берегу и пошли пешком через леса и горы. В сумерках мы вышли на широкое плато в тундровых районах Швеции. Там мы наткнулись на три «палатки», то есть чума, увидеть которые мы и стремились. Их обитатели встретили нас очень радушно. Мы подкрепились своим походным провиантом с кофе, которым нас угостили лопари, а ночь проспали на мягких дубленых оленьих шкурах. Утром хозяйка, пышущая здоровьем и хорошо сложенная полноватая женщина, угостила нас олениной, от которой я – по непривычке – отказался, вежливо попросив прощения. Впоследствии мне пришлось таким же образом пересиливать себя, когда я пробовал первый кусок сырого мяса и сырой рыбы, которыми меня в Сибири угощали юраки-самоеды
[8]. Посещение лопарей оказалось для меня очень интересным опытом. Эти гостеприимные люди были к нам настроены очень дружелюбно и совершенно не хотели брать с нас денег, которые мы, прощаясь, положили на поднос с кофе. Мы покинули эти конусообразные жилища, покрытые берестой и дерном, где, как бы то ни было, было приятно находиться внутри. Снаружи в березовых зарослях везде были развешаны куски свежей оленины. У широкой горной реки, путь которой пролегал по каменистому руслу, был построен сарай для хранения пушнины и еды. Снаружи играли красивые и пышущие здоровьем дети лопарей – они вносили оживление в жизнь стойбища, радостно крича, когда мы шли мимо них по направлению к Сюльтоппар под чистым и прохладным небом высокогорья. Когда мы наконец добрались до одного из самых высоких пиков этих гор и поочередно посмотрели на Норвегию и Швецию, солнце зашло за горизонт, а вечерний багрянец распространил умиротворенность на обе страны, чьи жители еще не научились понимать друг друга
[9].
Я вернулся из Емтланда в Вальхаллу, а оттуда поехал в Стокгольм, где в течение месяца изучал русский язык.