Подруга замешкалась, видимо, не решалась оставить меня. Но почему, я не знаю. А вот почему я осталась, я точно знаю. Потому что чувствовала пятой точкой и затылком его присутствие позади. Я знала, что стоит обернуться, и я непременно увижу этот изучающий взгляд. И моя настороженность, недоверие, сомнения заставляли стоять на месте и ждать.
И я дождалась…
– Почему не идешь к остальным? – тихий голос потерялся бы в шуме женского писка и смеха, если бы я не ждала.
– Проверяю.
Он вышел из темноты, словно призрак. Хотя нет. Он демон! И таким я буду его считать всегда.
Встал рядом и смотрел на плещущихся в воде женщин … нет, не женщин… рабынь!
– Доволен?
– Чем? – удостоил он меня своим взглядом, повернув голову в мою сторону.
– Товаром.
Мы смотрели друг на друга, и я изо всех сил старалась, чтобы не отступить, не отвернуться, не опустить взгляд в пол.
– Не я выбрал вам такой путь.
– Но ты можешь его изменить. Или я не права?
– Не могу.
– Или не хочешь?
– Мне нет интереса в исправление нашего мира. Я доволен тем, что есть.
Глупый или трусливый, или врёт. А что я еще должна была о нем подумать?
Я отвернулась и снова смотрела на воду. На какой-то миг забылась и облизнула пересохшие губы.
– Не жди подвоха. Его здесь нет. Иди и насладись водой, – я промолчала, а он решил уйти, но напоследок добавил: – Наш путь еще не скоро завершится.
***
«Священное место, дарованное богами нам для отдыха на тяжелом пути. В мертвых землях таких мест всего три. И это единственное между ущельем и Са-ах. Пришлось отклониться в сторону, но иначе нельзя. Мои дагалы еще смогли бы выдержать нагрузку, но Миори и женщинам необходим отдых. Им нужны силы. Мы дождемся пока ша-ах покажется и скроется дважды – ровно столько пробудем под землей» – примерно такие мысли посещали кэя Дэмиян каждый раз, как он возвращался через мертвые земли к приграничному таху. Но не в этот раз.
Мужчину волновала рабыня с даром аданов – ада́ния-ша́я, так называли в Киреи, да и во многих других землях женщин с силой управлять чужими эмоциями. При первой встрече он не был готов к ее силе, поэтому поддался, а врожденное сопротивление внутри него выплеснулось в столь изощренной форме, как беспричинное насилие. Кэя Дэмиян нельзя было назвать чрезмерно жестоким, но и покладистым его никто не видел. Он мог ударить, мог ударить даже женщину, но тому должно было быть веское объяснение. Он не терпел неповиновения и редко поощрял чью-либо придурь. Однако сейчас пребывал в неком замешательстве. Вроде рабыня вела себя спокойно и не пыталась воспользоваться своим даром, но он всегда был на стороже.