* * *
Война была окончена, и в деревню стали приезжать демобилизованные. Возвращались победители счастливые, даже если увечные, гордые победой. Рассказывали о войне, о Европе, к которой относились свысока – победители ведь! Не было тогда унизительного, холуйского отношения к загранице.
Люди тогда были другие – с достоинством.
Сколько радости при встречах с вернувшимися с войны было у всех! Никто мимо не проходил. Многие еще ждали своих. Ждали и те, кому уже некого было ждать: “Ведь были же случаи, когда получали похоронки, а он вернулся?”. На отца Игорька похоронки не было, и Валентина Ивановна надеялась и ждала, ждала, как многие.
Вернувшиеся победители каждый хоть что-нибудь да привозил из трофеев: кто аккордеон, кто часы, кто губную гармошку. Но больше всех ребятишкам нравились финки. Кто-то из ребят, потихоньку от отца стянув этот нож с наборной ручкой, чтобы показать другим, приносил его в укромное местечко. И все долго разглядывали эту красоту с разноцветными отшлифованными кольцами рукоятки.
Но не всегда Игорьку была вольность носиться с ребятами – иногда тогда, когда больше некому было остаться дома, оставался он, чтобы присматривать за маленькой сестренкой. Это было тяжкое бремя. Когда сестренка спала, было еще ничего, только было скучно, но в другое время надо было то качать, когда сестренка кричала, то менять пеленки, то давать соску, чтобы успокоить.
Однажды, когда ребенок спал, Игорек, услышав, как громко спорят ребята недалеко от дома, выскочил к ним на минуточку и, в спорах-разговорах забыв о своих обязанностях, сам не заметил, как вместе с компанией умчался по ребячьим делам, а там и вовсе забыл обо всем на свете. Когда, все же спохватившись, вернулся, его встретила разъяренная тетка Маня. Сестренка то ли упала из люльки, то ли зашлась в крике, и перепуганная, обозленная этим тетка лупила племянника крепко, даже ногами пинала, загнав его под кровать. Выручил приход к тому времени Валентины Ивановны. Сестры крепко тогда поругались.
Вскоре Игорек получил хорошую трепку и от матери. Валентина Ивановна часто ходила в лес за грибами с огромным, почти с нее величиной, плетеным коробом, который носили за спиной на лямках. Грибы она собирала с одной целью. За каждый такой короб в близлежащем селе на заготпункте давали на обмен сто граммов сахара, который был тогда на вес золота и нигде за деньги не продавался. А нужен был этот бесценный продукт в качестве драгоценной обменной валюты, очень необходимой для возвращения домой в Ленинград.