Однажды в село пришли красные, и началась, как сказали бы сегодня, зачистка. Комиссар поставил Ивана на крыльцо и потребовал сдать все оружие. На что тот спокойно сказал, что оружия нет, а кто не верит – пусть сам ищет. Комиссар хотел уже отдать распоряжение на обыск, пригрозив тут же расстрелять Ивана, если хоть какое-нибудь оружие найдется. Но в это время подошел, по всему видно, командир, который был из местных, и коротко сказал:
– Ему можно верить! Пошли!
И они все быстрым шагом ушли в село.
Несколько дней спустя Ивану понадобилось за чем-то подняться на чердак господского дома, и ноги его подкосились – там, у слухового окна, был пулемет в полной боевой готовности. Этого он от графа никак не ожидал, будучи полностью уверенный в том, что тот, всегда спокойный, добрый человек, никак не мог взять в руки оружие. Но, в конце концов, все обошлось – и слава богу.
Некоторое время жизнь была спокойной. Но надо было на что-то кормить свою многочисленную семью, да и все помещичье имущество уже реквизировали подчистую, так что и охранять было нечего. Иван устроился работать бухгалтером. Но спокойной жизни не получилось.
Дело в том, что у Ивана был друг, которого тоже звали Иван, и с которым они вместе когда-то пасли коров. А после того, как первый попал на службу к графу, да еще и стал управляющим, закадычный друг, видимо из зависти, стерпеть не смог такой вопиющей несправедливости, когда “чуждый элемент”, бывший управляющий живет себе припеваючи наравне со всем трудовым народом. И друг писал об этом не раз “куда надо”. Приезжали люди в кожанках, вызывали Ивана в сельсовет, расспрашивали односельчан и, наконец, разобравшись, уезжали.
В пору раскулачивания многие “чуждые элементы”: кулаки, просто не бедные крестьяне, противники коллективизации и прочие недовольные, которые не видели своей жизни на селе, подались в города. Так сделал и дед Игорька Иван, перебравшись в Ленинград.
Пока Игорек кормился грудью, Валентина Ивановна жила в родном селе у родственников. Об этом времени она вспоминала с теплотой, рассказывая не раз впоследствии сыну о том, как полоскала пеленки в Вазузе, а маленькие серебристые рыбки ловили какашки Игорька, и что погода в том году была постоянно солнечной. А еще, смеясь, говорила ему не раз, что он вскормлен еврейским молоком. А дело все в том, что за рекой был в те времена еврейский колхоз. Да, да в те времена было и такое. И многие покупали то ”еврейское” молоко в том колхозе.