– Милая! Куда же ты с ребенком? Там же люди мрут как мухи от голода и холода. Возвращайся-ка ты поскорее назад. Валентина Ивановна поверила ему, и они вернулись на станцию, где чуть не замерзли совсем, ожидая обратного поезда. Поезда ходили тогда очень редко. В другой раз они приехали в Красное село. Посмотрев место для жилья, которое им предложили, где не было дверей и выбиты окна, они вернулись на станцию. И снова ожидание поезда. Игорек не мог сидеть на месте и бродил по деревянной платформе. Там между путей стояла огромная дальнобойная пушка, наверное, немецкая, из которой обстреливали город. Игорек сразу же забрался на пушку и, оседлав ствол верхом, упираясь руками, потихоньку стал передвигаться вверх по стволу и оказался на конце его в три человеческих роста от земли. И только тут он подумал: “А как же назад?”. Если просто отталкиваться руками назад – штаны по стволу не скользили, если спрыгнуть – высоко, страшно. Он долго сидел и вконец замерз. Людей вокруг не было, все прятались в теплом зале ожидания. В отчаянии Игорек лег животом на ствол и стал дергать ногами. Заметив, что немного сдвинулся вниз, он продолжал брыкаться. Так очень медленно, но все же потихоньку стал спускаться, пока не оказался, наконец, на земле.
* * *
Валентина Ивановна, намаявшись со всеми этими поездками по детским домам, потеряв терпение, взяла, наконец, направление, не глядя, в Шаловский детдом, находящийся в нескольких километрах от Луги. Приехали туда вечером и сразу же пошли смотреть предложенную “квартиру”. Это была маленькая комнатка под самой крышей деревянного домика с неработающей печкой и опять же с незастекленным окном, выходящим на маленький балкончик. Со слезами, чуть ли не с ревом в голос, Валентина Ивановна вернулась к директору детдома. Та сначала бодро посоветовала все починить и исправить (правда помощи дать она не сможет), но, поняв нереальность этого, вошла в положение. И они договорились, чтобы Игорька оформить как детдомовца, но, так как группа дошкольная, о школе ему придется пока забыть; а Валентина Ивановна как-нибудь устроится жить при группе. И сразу же их, изголодавшихся за день, отправили на кухню. Как же был вкусен после целого дня без крошки во рту тот омлет из американского яичного порошка и те американские галеты (сухое печенье)! Вся пища в Шаловском детдоме была американской – фантастика. Правда, мандарины давались лишь по половинке, чай со сгущенкой был чуть-чуть мутновато-беловатый, печенье по одной штучке. Но еда эта была такой необычной и такой вкусной! А вот уже к празднику “9 мая” каждому из воспитанников детдома выдали по пакетику подарков (тоже американских), с которым каждый из детей ходил несколько дней, не выпуская из рук (пока все не съели). Вот в них были действительно чудеса: круглые плоские картонные коробочки с большими шоколадными кружками с неземным ароматом, не похожим ни на что; какие-то пряники с божественным вкусом и ароматом; необычный такой же аромат имели конфеты, печенье и другие сладости с неизвестным ни для кого названьем. И это все после голодных лет войны, когда многие дети еще и простых-то конфет вообще никогда не видели! Позже для воспитателей распределяли подарки, которые сейчас называют “секонд хенд”, собранные простыми американцами для русских, которых тогда боготворили, и не только американцы, из благодарности за победу. Из этих подарков Игорьку достались белые шорты, немыслимо узкие и длинные брюки и пуловер, или джемпер, такой узкий, что Игорек думал: “До чего же все эти американцы такие тощие и длинные”. Особенно ему понравились белые шорты, хотя он и не знал, что это такое, но в них было главное – целых пять карманов.