Между тем продолжало неумолимо холодать. Сильный ветер развивал копну кудрявых волос и длинную ночную рубаху девушки, изредка разгоняя тучи в стороны, чтобы луна могла осветить темноту этой страшной ночи.
Наконец собравшись с силами, Оливия сделала глубокий вдох и вошла в тёмный коридор, подсвечивая себе путь фонарём. В помещении стоял затхлый запах, стены покрывала плесень, а под потолком висела паутина. Девушка медленно шла по ледяному, выложенному каменными плитами, полу небольшого коридора, который привёл её к длинной ведущей куда-то вниз лестнице, которой, казалось, не было конца.
– Том? – тихо позвала девушка, но ответа не последовало.
Ей мучительно хотелось убежать прочь из этого проклятого места, но страх за брата не позволял этого сделать. Больше не было ни боли, ни видений и никаких мыслей и чувств, кроме бушующего в её теле смертельного страха.
Держась за влажную стену, Оливия, ступив на лестницу, стала торопливо спускаться. Несмотря на холод, её тело покрылось испариной, а от тяжёлого дыхания изо рта выходило облачко пара. Стараясь смотреть только себе под ноги, она ощущала в этом похожем на склеп пространстве, кроме темноты, сырости и холода, ещё чьё-то страшное невидимое присутствие. Девушка не знала, сколько времени она уже здесь находится, ибо время тянулось бесконечно медленно, но чем ниже она спускалась, тем сильнее ощущала тяжёлое зловоние. Это зловоние было настолько невыносимо тошнотворное и непередаваемо омерзительное, что Оливию едва не стошнило себе под ноги.
Когда лестница, наконец, закончилась, Оливии открылась большая тёмная комната. Прикрывая одной рукой нос и рот, ибо едкое гнилое зловоние буквально душило, она осветила пространство, чтобы лучше рассмотреть помещение.
В тусклом свете фонаря взору девушки открылось некое подобие средневековой пыточной комнаты. Оливия увидела несколько саркофагов «Нюрнбергской девы», прикрепленные к стене «молитвенные кресты», поблизости стояла дыба, кресло допроса, решётка-жаровня, на полу лежали «вилки еретика», ошейники с шипами и разные приспособления для увечья рук. На стенах и полу темнели следы крови, а вокруг лежали человеческие фекалии, издававшие ту самую невыносимую вонь, а также разложившиеся нечистоты и человеческие кости.
В центре этой комнаты Оливия увидела Тома. Он стоял неподвижно, вглядываясь в темноту противоположной стены.