В 1962 году бабушка отказалась жить одна – тяжело топить печки, воду носить, огород и пр. «У Лiды я жыць не змагу, там Аркадзь – п, янiца i дэбашыр, яна i так мучыцца з iм, бедная. Антончык далёка i жыве у жонки з цешчай „на птушыных правах“. Зiнка, бяры мяне да сябе, мне дрэнна!»5 – примерно так причитала бабушка, уговаривая маму.
И стали мы жить вместе – 6 человек на 29 кв. метрах… Мишу мама определила в Слуцкий Дом инвалидов, но он часто приходил к нам. Вот здесь на 2-й Трудовой улице я плохо помню бабушку. Она жила тихонько, никуда не выходила, вначале что-то делала по хозяйству. Все члены семьи были «при деле» – кто на работе, кто в школе. Потом все вместе в домашних хлопотах, а она – сама по себе. Только все чаще маме приходилось по настоянию бабушки вызывать «скорую помощь» и даже укладывать ее в больницу.
В новой квартире нас с бабушкой сначала поместили в одной комнате, изолированной. Кровати наши железные стояли вдоль стен, напротив. Бабушка от нечего делать начала штудировать «Медицинскую энциклопедию», которая стала для нее настольной книгой. Нашла у себя многочисленные симптомы различных болезней… И снова каждую неделю, а то и через день у нас «скорая»…
«Зiна, вызавi скорую, у мяне высокае дауленне… у мяне болi апярэзваюць!»6
«Доктар, у мяне усё балiць, укалiце мне дыбазол з папаверынам»7
Она уже начала диктовать врачам, как ее лечить. Один врач, уходя, сказал маме: «Ну, артистка! Зинаида Антоновна, она вас переживет!»
Но мама верила ей и отзывалась на любую просьбу. Надо натереть спину – пожалуйста, надо банки поставить – делает! Питание для бабушки готовится отдельно – диетическое, протертое, постное, чтобы никакого жира! Омлетик только из белков, в желтках холестерин. Огурчик протерт на пластмассовой терочке, чтобы не окислился! Кисель из овсяных хлопьев, творожок только домашний из простокваши! Отвар шиповника специально для бабушки, дефицитная в те годы гречка тоже.
Тарелки с едой мы подавали ей в комнату, в кухню она не выходила. Потом также забирали грязную посуду. Бабушка перестала выходить даже в туалет по малой нужде (ей же надо одеться – зять недоволен, когда она в сорочке ходит перед ним, а одежда на нее давит).
Я всегда сильно удивлялась, какой разной была бабушка. Днем, когда родители на работе, она выходила на балкон посидеть или… позволяла себе общаться со мной. Будучи в хорошем настроении, она рассказывала мне, что училась в женской гимназии и закончила 7 классов. С гордостью говорила, что это было хорошее образование в начале 20 века! Родителей она не помнила, они умерли (или погибли), когда ей было года 3. О ней заботились старшие братья Ипполит и Себастьян. Братья воспитывали ее как «паненку» и не разрешали ей дружить с «босотой» (детьми из бедных семей). Слушая рассказы бабушки, я не задумывалась о ее происхождении. Гораздо позже стала догадываться о ее дворянских корнях, подтверждение чему недавно «раскопала» Диана.