– Ссы, грязней не будет.
Замок заедал, нужно было нащупать ключом капризную железячку внутри него, нежно поддеть и повернуть. Чем Эдуард и занимался уже минут десять. За дверью надрывно лаял его пес Арчибальд, а высунувшаяся из противоположной квартиры соседка Матвеевна за этим всем с интересом наблюдала.
– Здорово, Эдварт, – кивнула она, едва он на нее оглянулся.
– Хай, старая. Че вылезла? А ну исчезла!
– Фу ты… Подумаешь… – Ехидная улыбка на ее заплывшей жиром физиономии сменилась на презрительную. – Сказать просто хотела, что к тебе тут две проститутки какие-то приходили.
– Когда?
– Да пошел ты! – Матвеевна выразила отношение к неучтивому соседу имитацией плевка и захлопнула дверь.
– Вот, клизма старая… Кто же это мог бы быть? А, черт! – Ключ снова повернулся впустую.
– Бля, сколько уже лет маешься, а все не поменяешь свой замок долбаный! – Леха скрестил ноги в надежде облегчить страдания.
– До тебя все нормально было. А, а, а… Ну-ка, ну-ка… А, крыса! – Неуловимая пружинка наконец попалась, Эдуард повернул ключ, замок открылся, толкнул коленом дверь.
В образовавшуюся щель пулей выскочил и понесся на улицу Арчибальд, а Леха, бросив кульки под порогом, метнулся в сортир.
– Поаккуратнее там… Мать вчера прибиралась.
Кухня и в правду содержалась хозяйкой в церковном порядке, если не обращать внимание на недавно брошенную кем-то в раковину тарелку. Эдуард, погремев в шкафу, достал две пустые пятилитровые банки, принес к себе и поставил на пол.
Его небольшая комната выходила на просторную лоджию. У одной стены стояла полутораспальная кровать, застеленная видавшим виды покрывалом. У другой – кресло с деревянными подлокотниками. Над ним висел шкафчик-полка с книгами и всякой всячиной, среди которой сразу бросались в глаза установленные на первом плане пачки из-под фирменных сигарет «Кэмел», «Мальборо», «Кент» и «Пэл Мэл». На шкафчике яркими этикетками, что здесь живет не простак, свидетельствовала коллекция фирменных бутылок и жестяных пивных банок. Экспозиция была покрыта благородной пылью, так как убиравшейся в комнате матери после того, как она грохнула один из экспонатов, прикасаться к ним было строжайше запрещено.
Эдуард подошел к тумбочке и открыл крышку установленного на ней проигрывателя «Вега-002». Вертак отечественного производства, но высшего класса, о чем свидетельствовали нули в названии. Хозяин его любил музыку, разбирался в ней и считался в обществе продвинутым меломаном. Он поднял с пола свой дипломат, открыл и, порывшись, достал конверт с крупно напечатанной на нем ушастой физиономией. Аккуратно, за краешек, вынул пластинку, положил на диск проигрывателя и нажал на пуск. Пластинка завертелась. Он стер с нее пыль специальной бархатной тряпочкой и опустил тонарм. После характерного потрескивания нервно заиграл джаз-банд.