– Э-э… Не-е-ет, чувак… Пивом такие вещи не делаются, – перебил его Эдуард и, придав суровое выражение лицу, погрозил пальцем. – А то не видать тебе быстрого карьерного роста и длинноногой секретутки.
– А чем еще? Денег же нет… И лавки уже закрыты, – недоуменно развел руками дипломант.
– Да-а… Положение тухлое. – Эдуард сделал вид, что задумался не на шутку. – Ну что ж, тогда придется прогнуться для друга. Где мой чумадан?
– Так вон же он…
Потертый пластиковый дипломат – орудие спекулянта – стоял у кресла справа от хозяина, как всегда. Не поднимая его с пола, коммерсант щелкнул замком, открыл, засунул руку в образовавшуюся щель и извлек на поверхность большую прямоугольную бутылку.
– Вуаля…
– Ух ты, коньяк, – открыл рот от восхищения Леха.
– Какой коньяк, деревня? Уиски Джони Уолкер, одна из лучших марок. У нас не продается. Из-за бугра привезли.
– Класс!.. Штатовское? Джони, как ты сказал?
– Ирландское, деревня! Уиски Джони Уолкер, – повторил Эдуард, тщательно артикулируя. Он уже несколько месяцев изучал английский, поэтому внимательно следил за произношением.
– Уолкер… Нет, не пробовал. Дай посмотреть.
– А ты, вообще-то, уиски когда-нибудь пробовал? – спросил его приятель, бережно передавая сосуд.
– Ну, виски пил. – Леха с благоговением посмотрел на микроскопическую бутылочку 0,125 на шкафу, которую товарищ когда-то дарил ему на день рождения, вынудил открыть, содержимым поделиться, а тару сдать в музей. – А уиски еще не разу… Так и тут написано «Виски», что ты мне голову морочишь? – обнаружил он на напитке знакомую надпись.
– Елы-палы… С кем я связался? Кантри непроходимое. Написано «Виски», а читается «Уиски». Что ты только на уроках английского делал?
– Спал, что еще на них делать? Сам же помнишь нашу англичанку. Она разрешала. Хочешь – учи, не хочешь – не учи язык вероятного противника, – простодушно отвечал Леха, рассматривая бутылку на свет. – Трояк все равно поставила. И что ты предлагаешь с этим уиски делать?
– Да вот не знаю. Макарон попросил продать по дешевке. Деньги очень нужны, говорит.
– Сколько? – насторожился Леха, сразу уразумев, к чему были все предыдущие разговоры.
– Пятьдесят, – зарядил Эдуард, но, увидев ужас в глазах клиента, добавил: – Но я договорюсь за сорок.
На самом деле отдать поставщику нужно было четвертной, но законы бизнеса не позволяли ему торговать без наценки.