– Да ну… Дорого. Куда в жопу. За самогон какой-то такие деньги.
– А мне помнится, ты пел тут соловьем, какой изысканный вкус.
– Да я и не понял ничего в тот раз, если честно.
– Так вот, сейчас и не упусти свой шанс, село. Тем более я чирик добавлю, с тебя только тридцатник.
Эдуард знал, что у запасливого паренька деньги есть, и нисколько не сомневался в успехе своего предприятия.
– А что чирик только, а не половину? – робко поинтересовалась жертва.
– Вот ты гнилой чувак! – Коммерсант слегка обиделся. – Ты же промдизайнером и кем-то там еще запаса стал, а не я. И потом прекрасно знаешь, что я маг в долг взял. – Он снова посмотрел на свой «Акай». – Тебе же, между прочим, «Стену» и все такое писать.
Леха заколебался. Выпить, конечно, хотелось, тем более из такой красивой бутылки. Но расстаться за это с тридцатью рублями его деревенскому уму было сложно.
– Да и нет у меня. Последнее собрал, к тебе шел. Получка еще когда будет… – Помимо учебы, он успевал подрабатывать еще грузчиком и сторожем. – Три месяца воевал, не работал.
Тогда Эдуард решил пойти с туза:
– А зря, – он протянул руку за бутылкой, – Верку бы позвали. Она, наверное, уже дома…
Верка – смазливая соседка с шестого этажа, была женой одного из Эдуардовых клиентов. Муж ее трудился заместителем директора какого-то заводика, дни и ночи пропадал на работе, а она числилась домохозяйкой и в основном болталась без дела. Лехе она жутко нравилась, и это был удар ниже пояса.
– Ох, не знаю… Если Макарон подождет до получки, то, наверно… – задумчиво почесал он затылок.
– Не ссы, я добазарюсь, подождет… Только вот цену бы не поднял… – снова закинул было удочку Эдуард, но, заметив набегающую на лицо собеседника тучу, поспешно спохватился: – Но я из своих добавлю, так уж и быть… – И в нетерпении потер ладонь об ладонь. – Открывай.
– Ух ты! Класс! – Контракт был подписан, сомнения и сожаления унеслись прочь, вечер продолжался. – Как открывать-то? Просто крутить?
– Ну да. Целлофан отковыряй, крути и наливай уже.
Леха, дрожа от волнения, словно это были трусы любимой девушки, снял с горлышка пластиковую обертку, открутил пробку и занес бутылку над еще не просохшей от пива кружкой приятеля.
– Стой! Ты что творишь, кантримэн? Помой сходи… А, нет-нет… погоди… – Эдуард неспешно поднялся, важно проследовал в комнату матери, достал из серванта хрустальные фужеры, принес и поставил на стол. – Вот из чего нужно пить уиски.