Интересно то, что она пропустила тот этап, когда они занимались страстным сексом, но я заполнил пропуски. Позволил себе пофантазировать, как лихорадочно сплетаются два возбужденных молодых тела.
Алекса смотрит на литографию женщины с длинной шеей – она прислонена к окну – и сама вытягивает свою. В конечном итоге ее взгляд останавливается на картине у меня над головой.
– Одна из ваших пациенток? – Она указывает на картину.
– Да, – отвечаю я.
– Вам нравится? – спрашивает она. – Или вы повесили ее потому, что у вас не было выбора? Как-никак вам не приходится смотреть на нее.
Я продвигаюсь вперед в своем кресле, поворачиваюсь и смотрю на картину. Мое внимание приковано к утесам.
– Мне она нравится, – говорю я. – А тебе?
Ее мимика выражает сомнение.
– Гм, не знаю, – отвечает она.
– Почему?
– Уж больно она холодная. На нервы действует.
Я жестом предлагаю ей продолжать.
– Наводит меня на мысли о тех способах, какими я могла бы там уйти из жизни, – говорит она, скрещивая руки на груди.
Я откидываюсь на спинку кресла.
– Например?
– Например, спрыгнуть с утеса. При ударе о воду я бы свернула себе шею. И плавала бы там по кругу. Как мусор, который не выбросил ребенок, игравший в песочном замке. Я бы медленно дрейфовала. И билась бы головой об острые камни, пока…
Она делает паузу.
– …пока какой-нибудь бедняга, выгуливающий собаку, не нашел бы меня. Если бы это была женщина, она дико завопила бы, увидев, как я плаваю лицом вниз. Мои волосы были бы запачканы кровью. Она бы тут же позвонила в службу спасения. Меня бы унесли на носилках.
Она откашливается.
– Есть еще лодка, – продолжает она. – Я представляю, что села на мель. Не могу плыть. Через какое-то время я умираю от обезвоживания, кружащие в небе чайки пикируют вниз и выклевывают мне глаза. Медленная и мучительная смерть. Или оказаться старой и одинокой на маяке, как у Вирджинии Вульф. Там нет ничего, кроме моих мыслей, которые топят меня в отчаянии. Постепенно мои волосы седеют от безумия.
– Опять это слово, – говорю я, – «безумие».
Она опускает глаза долу.
Одну стопу поворачивает внутрь.
– В Арчуэе, – говорит она, – есть мост. Он недалеко от моего дома.
Я киваю. Я знаю этот Мост прыгунов. И знаю, что поздними вечерами там совершается множество самоубийств.
– Я иногда хожу туда, – говорит она, – когда мне грустно. Смотрю на движение внизу.