– И думаешь о том, чтобы спрыгнуть?
– Иногда…
Она замолкает, не договорив.
Я жду.
– Я пытаюсь представить, что думала моя мама, прежде чем бросилась под поезд.
Я киваю.
Она залезает в свою сумку, достает «Зиппо» и пачку «Лаки страйк». Озадаченно глядит на них.
– Вообще-то здесь не курят.
Она мрачно смотрит на меня и убирает пачку обратно в сумку.
– Что ты представляешь? – спрашиваю я.
– Как ей было страшно и одиноко, наверное. С каким удовольствием я перерезала бы глотку своему отцу.
Я снимаю ногу с ноги и ставлю обе ступни на пол.
– Это твоя ярость, – говорю я. – Судя по анкетам, в твоей семье были случаи насилия. Твой отец все контролировал и был непредсказуем. Тиран, одним словом.
Она кивает.
– Это так. По отношению к нам обеим, – говорит она, – ко мне и моей матери, а потом – к Анне.
Ее глаза увлажняются, она отводит взгляд.
– Ты можешь чуть больше рассказать о своей матери? – спрашиваю я.
– Я злюсь на нее за то, что она убила себя и оставила меня с ним. С его жестокостью. Часть меня думает, что в этом моя вина.
– Ты была ребенком, – мягко говорю я. – Такое было не в твоей власти.
– Власти? Фу! – Она закатывает глаза. – Ни у кого из нас не было власти. Только у него. Вся власть была у него.
– Иногда, когда мы чувствуем бессилие, мы направляем боль на себя, – говорю я. – Вера в то, что ты виновата, отбивает у тебя желание посмотреть в глаза правде о страданиях твоей матери. О том, в каком отчаянии она жила.
Она берет бумажную салфетку и осторожно вытирает под глазами.
Пауза.
– Иногда я причиняю себе боль, – говорит она.
Я подаюсь вперед.
Она откидывается на спинку.
– Я режу себя. Это помогает.
– Как часто? – спрашиваю я.
Она пожимает плечами, тянется к стакану с водой. Делает глоток.
Я наблюдаю, как она ставит стакан на место, и мысленно помечаю себе, что доверие появляется. На нашем первом сеансе она не смогла пересилить себя и попросить воды. Была слишком смущена. А может, сегодня здесь кто-то другой?
Она откашливается.
– Как часто? – повторяю я.
– Когда слишком много… ну, вы понимаете… наваливается.
– В каком месте?
– Задняя часть ног. Бедра.
Она предпринимает попытку прикоснуться к левой ноге под коленкой. Изящно изгибается. Это момент, когда сознание и тело действуют синхронно. Тело ведет счет и помнит о причиненном ранее вреде.
– Нам надо найти альтернативные способы самоуспокоения, – говорю я, – чтобы изгонять гнев. А не впускать.