– Ну, Майк, как учитель – конечно, тебе повезло! Я с Майком познакомился в 1976 году, ребят, на одной из каких-то свадеб Бориса Борисовича Гребенщикова. Это был Питер. У Борьки была свадьба. Я уже не помню с кем, но это уже не важно. И, конечно же, мы страшно любили играть любую музыку. Играли «Битлов», «Роллингов», что-то там еще играли. Я думаю, что это не войдет… Мы нажрались, просто как последние свиньи, и падали около микрофонных стоек, потому что это был конец свадьбы и прочее, и прочее. И ходил какой-то нелепый юноша, который нас поднимал с пола, ставил к микрофону. Мы что-то там «домычивали», и этим человеком оказался Майк Науменко, с которым я подружился уже после. Царствие ему небесное, он был гениальный человек. У тебя отличный учитель! Он был мой близкий-близкий товарищ! Ну, играйте!
А. Г.: Так, ну что, по желанию трудящихся сыграем что-нибудь…
– Слушай, а какая у вас песенка стала, вот, самым первым таким радиохитом? «Эльза» или нет?
А. Г.: Нет, «Ветер». «Мусорный ветер», да.
– Сыграешь?
А. Г.: Сыграю, пожалуйста.
– Не жалко?
А. Г.: Нет, не жалко. Но я должен сказать, что это произошло случайно. То есть она вообще никуда не должна была войти, и я написал эту песенку для Театра Спесивцева на Красных Воротах, причем для пьесы «Барабаны в ночи» по Бертольду Брехту. Она совершенно случайно вошла на радио. Но вот пешечка, да стала королевой! Да, действительно!
(Песня «Мусорный ветер».)
А. Г.: Сейчас очень сложно писать песни о любви. О смерти писать просто, а вот о любви…
– У тебя гитара не строит.
А. Г.: Да? Эта строит. Поехали-поехали, ничего страшного. За любовь – что движет солнце и светило.
(Песня «Амстердам».)
– Слушай, я обратил внимание, вы даже не представляете, как двусмысленно звучит объявление группы после конца песни: «Крематорий»! Кайф! Слушай, я хочу тебе задать один нелепый вопрос. Ты ж всегда со скрипкой играл или нет?
А. Г.: В первом альбоме еще и флейта появлялась. А потом Миша Россовский – сейчас, к сожалению, уехал давно, но вот он… да, внес скрипку, и как-то так понеслось со скрипочкой. Но все это получилось, потому что начали уже играть на флэтах, когда было время запрета, и мы не могли играть в больших… Вот вы еще играли, по-моему…
– Нет, мы играли, конечно.
А. Г.: Вы играли, в филармонии были, все… А все остальные…