Наконец, она вернулась на кухню и села за стол. Не хотелось ни есть, ни пить, всю её охватило сонное безразличие, даже мысли куда-то пропали. Взгляд Валентины остановился на стене, в миллионный раз проходя маршрутами по сети трещинок, загогулин и пятен. Где-то там, в хаосе своего одиночества, она теперь вынуждена путешествовать.
Кот выбрался наконец из своего убежища и запрыгнул Валентине на колени.
Стрёкот мотоцикла проклюнулся сквозь шум дождя.
Валентина подняла голову, неудобно лежавшую на сложенных локтях, и поморщилась; даже не заметила, как Барсик спрятался под стол – наблюдать из безопасного места.
Человек, одетый в куртку с надвинутым капюшоном, слез с мотоцикла, подошёл к двери сарая, открыл одну створку, а потом затолкал свой снабжённый коляской рыдван под крышу. После этого широкими шагами направился к крыльцу; грохнул сапогами по ступенькам и замер на миг, когда открылась дверь.
– Приехал. Приехал, – это было всё, что Валентина могла сказать. Дальше слова не шли, кто-то словно схватил её за горло.
– Ага, – ответил высокий мужчина. С его куртки лилась вода. Заметив это, он вопросительно взглянул на Валентину.
Та замахала: ничего, ничего. Поманила внутрь, спешно, словно боялась, что ветер сдует гостя с крыльца.
Варлам, младший брат Виктора, несмотря на годы, проявлял всё ту же юношескую застенчивость. По привычке замялся в прихожей, начал снимать резиновые сапоги. Наклонившись и шмыгая носом, стянул их, поставил в угол, рядом с сапогами брата. Валентина молча сняла с него куртку, повесила на отдельный крючок и повернулась в ожидании.
Варлам сунул руку в карман, кашлянул, достал сигареты. Положил обратно. Мрачно посмотрел на невестку.
– Звонил. Участковый сказал, не поедет. Мол, отправляйте в фельдшерский пункт сами. Ага. За пять километров по грунтовке, которая в жидкое дерьмо превратилась.
– Почему? – спросила Валентина.
– Так наводнение. Река прёт. Уже на полтора метра поднялась.
– Быть не может…
– Народ с нашей стороны почти весь уехал на тот берег. Все полтора человека… – Варлам без тени улыбки в глазах усмехнулся.
– А мост?
Валентина почувствовала тошноту.
– Стоит. Еле держится, – сказал деверь, проведя мокрой рукой по лицу.
– Ага. Ну, давай.
Валентина потянула его в кухню – движением изгоняя слабость, заметалась, поставила чайник, открыла и закрыла почти пустой холодильник.