Либо его из этой тени следует выводить.
Как? Об этом в следующей главе.
Говоря об инвестициях, нельзя обойти и тему утечки капитала.
Мы все привыкли слышать об этом в масштабе России, а вот как насчёт утечки из Дагестана?
Одно дело, когда наш предприниматель, развивая свой бизнес, инвестирует в филиалы за пределами республики. Головной офис остаётся в республике и с доходов его филиалов, почти все налоги, не считая подоходных и социальных, поступают в бюджет республики.
Очень даже неплохо.
Только вот про таких практически не слышно.
Куда более известны случаи, когда дагестанцы, выезжая за пределы, создают там самостоятельные и довольно успешные предприятия.
Естественно, этот бизнес никакой связи с бюджетом республики уже не имеет.
Ещё хуже, когда наши достаточно успешные здесь предприниматели выводят свой бизнес из республики.
Происходит это потому, что далеко не все в состоянии адаптироваться к реалиям нашей действительности, о которых написал выше, и нормальный прозрачный бизнес предпочитают пребыванию в тени.
До тех пор пока правильная, нормальная экономика в республике не станет доминирующей, такая утечка будет продолжаться.
Господин Чернышёв в своих публикациях нарисовал довольно впечатляющий портрет коррупции, проникшей во все поры дагестанского общества.
К сожалению, всё так и есть.
Вместе с тем, его пафос направлен на то, чтобы, как в «Интернационале», до основания разрушить и потом…
Для него образ дагестанской экономики – это нечто, находящееся в системном кризисе, которое «проще и дешевле сделать или купить новое, чем исправлять», то есть место которому на помойке.
То, что это далеко не так, я попытался показать выше.
В системном кризисе пребывает вовсе не экономика Дагестана.
В нём пребывает, прежде всего, наша система государственного управления всех уровней (вот тут я с ним согласен), которое в своё время, решая вовсе не государственные, а личные задачи, дало экономике карт-бланш.
Поводья были отпущены, а точнее подменены неформальными связями.
Экономика двинулась путями, регулируемыми этими связями, привыкла к ним, окрепла и вдруг обнаружилось, что государственные институты уже давно сами по себе, а экономика сама по себе.
Крепкая такая для своего возраста, мускулистая экономика. Правда, физиономия у неё уж очень плутоватая.