– Говорили, говорили, – киваю я, – но, вот, видите, – и показываю на лоб, посередине которого красуется розовое кольцо.
– Ну и что, – говорит она, – сначала закончи обедать, а потом выйдешь из-за стола.
С тех пор я не люблю ни тетей, ни тетенек, ни теть.
* * *
Когда попадаешь в старый город летом, да еще и в солнечный день, чувствуешь себя персонажем из какого-нибудь итальянского фильма, действие которого разворачивается среди желтых камней трех-четырехэтажных домов. Перебегаешь с одной стороны улицы на другую, ничуть не заботясь о машинах, потому что в старом городе совсем нет людей и почти нет машин. Жизнь сосредоточена не на улице, а внутри домов, и, когда начинаешь это понимать, сразу выпадаешь из кадра, потому что там, в фильме, если за столиком кафе и не сидит мафиози, то уж наверняка за углом дома происходит какой-нибудь важный разговор между худощавым парнем в потрепанных штанах и его девушкой или приятелем.
Но как бы то ни было, счастлив тот, кто тянется к солнцу и не смотрит себе под ноги, не роняя при этом вниз трескающуюся и облезающую кожу.
А если тебе не хватает витаминов, посмотри вокруг, и ты увидишь, что их не хватает всем.
Здесь с шумом проносятся поезда, и эскалаторы перевозят вверх и вниз огромные толпы людей. Все стоят в затылок, и, чтобы как-то развлечься, смотришь ничего не видящими глазами на плывущий в противоположном направлении эскалатор, где люди так же стоят в затылок друг другу, но уже к тебе лицом. Когда наблюдаешь, главное – правильно выбрать место, хотя к метро это совершенно не относится. Многие предпочитают назначать встречу в центре зала, потому что в этом случае трудно ошибиться – середина всегда одна. Но если станция устроена так, что середина чем-либо занята, например, лестницей или эскалатором, то встречи назначаются у первых или последних вагонов, так что на любой станции метро легко обнаруживается маленькая толпа вечно поглядывающих на часы невротизированных граждан. Ведь немногие умеют ждать спокойно! Вот о чем мне рассказал мой дед: оказывается, если спелый лимон не сорвать с ветки, то он потом как бы впадет в детство, позеленеет, а затем, вновь пройдя "все ступени созревания, станет прекрасным желтолицым цитрусовым, некогда считавшимся экзотическим в наших краях. Правда, мой дед не был уверен в том, что говорил. Он сам мне сказал: «Я не знаю, так ли это, хотя, может быть, и в самом деле так».