Поехали в пойму, где были старицы*, а в старицах – утки, гуси, лебеди.
Первым пустили белого как снег кречета. Его с Печоры привезли.
Радуясь свободе, небу, солнцу, кречет круг за кругом взмывал с высоты на высоту, изумляя даже сокольников.
– Да где он? – волновался Иван Васильевич. – Шуйский, где он?
Василий Иванович раз-другой указал, а потом потерял его из виду: глаза слезой залило.
– Э-э! – махнул рукой на князя государь. – Где тебе углядеть! Глазки-то, как таракашки. Пушкин! Показывай!
– Падает, государь!
– Вижу! – закричал в восторге Иван Васильевич.
На кого напал кречет, понять было невозможно, но от птицы только пух полетел. А кречет не пожелал снизойти со своих высот, снова сделал с дюжину ставок и вдруг пал с неба, заразил у самой воды изумрудного селезня.
Пускали потом челигов*, декомытов, но более всех запомнился лет и удар печорского бойца.
– Птицы у меня – охотники на загляденье, – сказал Иван Васильевич свите, – а вот много ли вы стоите?
Пустили голубей. Придворные принялись в очередь пускать стрелы. Многие мазали, но иные попадали. Превзошел же всех Богдан Бельский*: три стрелы – три птицы.
– Голуби как куры, – сказал Грозный. – И велики, и летают, подставляясь стреле. Ну-ка, добудьте малую, быструю птаху. Вон как трясогузки пырхают!
Гневош Извеков попал в трясогузку с четвертой стрелы, Татищев с третьей.
– Ну а ты, герой? – обратился Иван Васильевич к Бельскому и глянул на Шуйского. – Князь Василий, ты же у меня хранитель большого саадака, лучник из лучников, что же ты-то не стреляешь, не веселишь меня?
Все воззрились на Василия Ивановича с усмешечками: первый лучник выглядел подслеповатым.
– Изволь, великий государь, – сказал Шуйский, принимая от Баима Воейкова лук и стрелу.
Тут крикнул Бельский:
– Государь, на твое и мое счастье! – Тетива фыркнула, перышки на стреле свистнули, и птичка, летевшая высоко и быстро, остановилась в небе. И когда она остановилась, пронзенная стрелой Бельского, ее вдруг подбросило еще раз, и на землю она принесла две стрелы.
Все удивились и наконец догадались поглядеть на князя Шуйского.
– Ты стрелял?! – изумился Иван Васильевич. Князь показал, что лук у него без стрелы. – А еще можешь?
– Баим, дай две стрелы! – попросил Василий Иванович.
Зрители затаились, ожидая птички.
– Летит! – крикнул Грозный.