Ах, да. Виктор Венцель. Эти два слова медленно всплывают из моей памяти, мягко покачиваясь на волнах мыслей. Мое имя Виктор Венцель. Незнакомое имя оказалось горьким на вкус. Я повторил его вслух, словно пытаясь распробовать неизвестное блюдо. Меня зовут Виктор Венцель. Мне тридцать один год. Я живу и работаю в городе под названием Глёкнер. Живу… один? Нет, не один. У меня есть жена. Ее зовут Хелла Венцель, в девичестве Кремер. Мы в браке уже восемь, нет, девять лет. У нас нет детей, потому что на первое место мы всегда ставили друг друга. И карьеру. Странно, что я говорю об этом в прошедшем времени. Просто привычка, не более. Я все помню. Я родом из города Глёкнер, а она… кажется из Валфогеля. Моя Хелла – юрист, а я…
Кто. Я?
Мысли о Хелле, словно ток, проходят через все мое тело. Я не знаю где я, я не помню, почему оказался здесь и сколько здесь провел времени. Она, наверное, с ума сошла, пока искала меня. А может быть, ищет до сих пор. Я должен найти телефон и позвонить ей. Я помню ее номер наизусть. Но есть ли телефон в этой дыре?
Нужно успокоиться и попытаться вспомнить, что произошло. Вчера я проснулся в нашем доме, на нашей кровати. Принял душ, гладко побрился. Хелла приготовила завтрак. Потом… потом мы повздорили. Небольшая ссора для семьи точно не то событие, о котором стоит беспокоиться. Потом Хелла ушла. Она очень спешила. Спешила куда-то? Или к кому-то? Неважно, и едва ли играет роль.
Я съел завтрак, выпил крепкий черный кофе. Это было вчера. Или позавчера. А может быть, сегодня? Интересно, сколько времени я провел в отключке? И как оказался здесь? Сплошная чернота, если попытаться вспомнить.
Дождь за окном усиливается. Сквозь густую серую пелену мне видно плохо освещенную трассу, когда я, покачиваясь, осторожно иду к столу. Кажется, здесь есть что-то очень нужное и важное для меня. Именно на этом столе. На крышке стола полно свободного места. Можно украсить его милыми безделушками, пепельницей и дорогой зажигалкой. Но здесь только пустая фоторамка, обломок карандаша, да стоит пишущая машинка Olympia Werke с вставленным в него белым листом бумаги. Девственно чистым пустым листом. Видимо я слишком старомоден, чтобы обзаводиться ноутбуком или модными девайсами. На машинке печатать надежнее. И стук литеров о бумагу успокаивает, если поймать ритм.