Еще в роддоме и мамаши, и медперсонал отметили, что у этой девочки, грудного ребенка, не по-детски осмысленный взгляд, словно он шел откуда-то изнутри. Так, она заинтересованно задерживала взгляд на каком-нибудь предмете, который привлек ее внимание, изучая его и обдумывая что-то про себя, и отводила взгляд только тогда, когда это переставало ее интересовать. В два с половиной месяца Наташа уже не хотела лежать у меня на руках, требуя, чтобы ее подняли в вертикальное положение, плача до тех пор, пока не добьется своего. И как только ее поднимали, она тут же переставала плакать, начиная рассматривать все вокруг себя, наблюдая, как ветерок шевелит листья, как по реке бежит рябь, за всем, что попадалось ей на глаза. В шесть месяцев дочка заговорила, сказав первое слово: «Папа». В девять месяцев она уже свободно ходила, держась за руку кого-то из родителей. Наверное, поэтому, рано повзрослев, девочка в свои четыре года любила смотреть по телевизору не мультфильмы, как все дети в ее возрасте, а хоккей, зная по номерам и по фамилии каждого хоккеиста, болея за любимую команду как заправский болельщик.
Уже тогда проявился ее характер. Кормление дочери было самым тяжелым делом для меня. Наташа, не желая есть, бывало, держала еду во рту по десять и более минут, не проглатывая ее. И так было с каждой ложкой. Поэтому кормление всякий раз растягивалось на часы.
Раиса Ивановна Воротникова,
мама Натальи Воротниковой
Наталья пережила две клинические смерти. Первая – во время рождения, девочка родилась мертвой: вокруг шеи была обмотана пуповина. Врачи думали, что не откачают, но откачали. Вторая смерть случилась, когда девочке было две недели от роду, тоже клиническая. Трагедия произошла дома у матери на руках, девочка подавилась материнским молоком, захлебнулась, вытянулась, перестала дышать. Тогда мать сама вернула Наталью к жизни.
Мы жили в частном доме, муж задумал подремонтировать входную дверь, для чего снял ее с петель и поставил на крыльце. Я с подругой сидела на крыльце, рядом Наташа спала в коляске. Вдруг дверь, оторвавшись от стены, упала на коляску, а затем на землю. Я бросилась к дочери, чтобы убедиться, что она не пострадала. При этом Наташа, просыпаясь от любого шороха, даже не пошевелилась, продолжая спать сном младенца. Кто-то свыше, охраняя жизнь девочки, оберегал и ее сон.